Глава VI. СТАНОВЛЕНИЕ КОММУНИСТИЧЕСКОГО ТИПА ОСВОЕНИЯ ПРИРОДЫ

Как вы помните, уважаемый читатель, мы определились с коммунистическим типом освоения природы. Во второй главе мы охарактеризовали его как комплексный. Тогда, при противопоставлении коммунистического типа освоения природы эксплуататорскому, оценка коммунистического типа и не могла быть иной. Сейчас, когда я завёл разговор о становлении коммунистического типа освоения природы, нам, наверное, следует более внимательно рассмотреть коммунистическую комплексность. Полная она или нет?

Что мыслится под коммунистическим комплексным освоением природы? Если на поставленный вопрос ответить без более или менее глубокого проникновения в суть проблемы, то, наверное, получится следующее: при комплексном освоении природы все подразделения общественного производства согласованы в своём действии, предвидимой целью и результатом чего является полное использование изъятой из природы и переработанной материи и отсутствие каких бы то ни было отходов.

Но мы знаем, что полное использование изъятого из природы и полная безотходность исключены. А ведь точно так же исключены, ибо при освоении природы общество обречено на столкновение с чем-то новым, неизвестным, и абсолютное (полное) предвидение, и, следовательно, полная согласованность в функционировании подразделений общественного производства. Значит, не только безотходность, но и комплексность коммунистического освоения природы не может быть полной. Нетрудно понять, что неполная коммунистическая комплексность, обусловленная невозможностью абсолютного предвидения и учёта, чревата выделением, дополнительно к рассмотренным, ещё каких-то отходов (как и созданием дополнительных средств освобождения от них) [В дальнейшем, ради облегчения текста и придания ему благозвучия, я позволю себе, говоря о коммунистической комплексности и безотходности в большинстве случаев опускать (в изложении, а не в мыслях!) слова «неполная», «относительная» и им подобные. Восполняйте упущенное, читатель.].

Таков первый теоретический момент, связанный с освоением природы при коммунизме. Сейчас мы осилим второй, проясняющий «анатомию» коммунистической революции в освоении природы. А далее, после двух небольших замечаний, посмотрим, проявляют ли современные производительные силы какую-то, хотя бы минимальную, готовность к оформлению коммунистического – безотходного – производства. Для этого мы обратимся к практике хозяйствования. Может быть, в ней обнаружатся какие-либо зачатки будущего (коммунистического) типа и механизма освоения природы.

Набросав план главы, я перехожу ко второму теоретическому моменту.

В общественной жизни, если это не политика, появление нового, передового никогда не происходит мгновенно. Новое никогда не появляется в законченных, зримых формах. Новое вырастает.

Этот постулат в полной мере относится и к развитию комплексного коммунистического производства. Комплексность накапливается и складывается в течение всей коммунистической революции (в скобках, как и в четвёртой главе, замечу, что это накопление и сложение происходит в рамках всё более совершенствующейся и усиливающейся мировой системы коммунизма).

Можно ли охарактеризовать комплексность (и безотходность) в её развитии в ходе коммунистической революции? Думаю, да. Выделю четыре направления, по которым будет накапливаться и складываться новое – коммунистическая комплексность.

Во-первых, новым в его зачаточном виде может быть охвачен лишь не очень сложный, и только в масштабах отдельного предприятия (но не отрасли), технологический процесс. Далее комплексность будет распространяться как вглубь, так и вширь, чтобы к коммунизму превратиться в тотальное, мировое явление.

Во-вторых, новое должно и может начать своё шествие к победе только с малого числа производственных единиц, чтобы к концу коммунистической революции всё освоение природы, всё производство стало безотходно функционирующим комплексом. На пороге коммунизма когда-то незначительное в количественном плане явление преобразуется в тотальный, мировой комплекс.

В-третьих, поначалу новое может быть представленным только в виде более или менее изолированных один от другого островков, из которых постепенно будут складываться «архипелаги» и «континенты». К финишу мы будем иметь тотальное, мировое явление.

В-четвёртых, наконец, если первые ростки нового должны характеризоваться даже не просто неполной комплексностью, а весьма неполной, то на подступах к коммунизму неполнота, убывая, достигнет своего низшего предела. Максимально возможная комплексность станет тотальным, мировым явлением.

Вы хотите сделать мне замечание, читатель? «Как же так, автор проморгал четырёхкратное(!) повторение одних и тех же слов». Нет, не проморгал, а поступился нормой русского изложения намеренно. Что я хотел этим показать?

Дело в том, что выбранные мною направления не изолированы во времени, а в содержательном и формальном плане представляют собой грани одного, единого процесса, процесса формирования нового типа взаимоотношений общества и природы, финалом которого (процесса), когда будет осуществлён коммунизм, станет, повторю в пятый раз, тотальный, мировой комплекс освоения природы и производства. Повтором слов я указал на единую цель и единовременность всех направлений.

Вы помните, в «Коммунистической революции» национальные коммунистические революции мы определили как частичные, как набирающие силу и сливающиеся струи единого мирового потока. Начатки комплексности и безотходности в их развитии также представляют собой струи, струи коммунистической революции в освоении природы, частичные революции в её составе. Это во-первых. Во-вторых, в частичных революциях, как в составе внутриобщественной коммунистической революции, так и в составе коммунистической революции в освоении природы, особая роль принадлежит субъективному фактору [См: «Коммунистическая революция», глава девятая.]. В этом состоит единообразие внутрисоциальной и социально-природной коммунистической революции.

Но есть и различия. Одним из самых броских, пожалуй, является различие стартовых масштабов частичных революций в обществе и в освоении природы. Первые берут начало в национальных рамках, вторые – в рамках отдельных предприятий и технологических процессов. Правда, финишируют они одинаково и вместе – сливаясь при достижении коммунизма в единой мировой комплексно осваивающей природу общности.

Таким образом, устремлённая в будущее социально-природная коммунистическая революция (коммунистическая революция в освоении природы) начинается с малого. Иного пути просто нет.

Истоками коммунистической комплексности я назвал, во-первых, приуроченность её зачатков к несложным и немасштабным процессам, во-вторых, охват ими (зачатками) небольшого числа производственных единиц, в-третьих, в той или иной степени изоляцию зачатков друг от друга и, в-четвёртых, достаточно низкую закомплексованность первичных форм.

Малое ведёт к большому, к... Впрочем, не буду повторять пятикратно сказанное.

Сейчас нас интересует не большое, а малое, не финиш, а старт. Найдём ли мы, а искать надо в истории советского периода, зачатки комплексного освоения природы? Скажу сразу: найдём. Но прежде, чем познакомить вас с этими зачатками, отвлекусь на два замечания.

Первое касается времени, в которое в поисках зачатков комплексного типа мы перенесёмся. Это – конец 70-х – начало 80-х годов прошлого века. На мой взгляд, именно в это время наиболее активно, правда, не очень продуктивно, велись теоретические изыскания в области экологии, и, что сейчас для нас важно, некоторые разработки имели практическую направленность и внедрялись в производство.

Второе замечание относится к критике, которой я подверг (в четвёртой главе) левокоммунистическое хозяйствование. Не обеливаю ли я его указанием на зачатки в нём коммунистического типа освоения природы? Думаю, нет.

Левацкий социализм – всё-таки социализм. Огульно исключать из него определённый позитив было бы, с точки зрения теории, несостоятельно, а с точки зрения исследователя, нечестно.

Меня иногда спрашивают: каким соотношением негатива и позитива характеризуется наш извращённый социализм? Увольте меня от ответа на этот вопрос. Я не собираюсь уподобляться китайским «мудрецам», высчитавшим процент красного и чёрного в деяниях их некогда великого кормчего. Задача исследователя-обществоведа состоит не в проделывании арифметических подсчётов, а прежде всего в добросовестной и правдивой научной интерпретации действительности.

По поводу веса зачатков нового типа социально-природных отношений в СССР могу сказать, что был он невелик и никак не мог приукрасить нарисованную мной в четвёртой главе удручающую картину. Но факт остаётся фактом: такие зачатки имели место, и к их рассмотрению мы переходим.

В предыдущей главе я заметил, что значительная часть дисперсных отходов не относится к разряду трудноуловимых. На какие отходы я таким образом указал? На те, которые, во-первых, выделяются в достаточно большом количестве и, во-вторых, выделяются не подвижными, а стационарными объектами. Нетрудно заключить, что именно такие – концентрированные и локализованные – дисперсные отходы поддаются извлечению. Так мыслится.

Мыслимая возможность, не опирающаяся на практику, повисает в воздухе – мне не остаётся ничего другого, как показать практическую реализацию мыслимого. Я ограничусь всего одним примером.

Забегая вперёд, скажу, что после ознакомления с этим примером (как и с ему подобными) мы будем просто обязаны прийти к выводу, что зачатки комплексного освоения природы представляют собой не отнесённую в будущее утопию, а эффективно работающую реальность.

Но пример обяжет нас не только увидеть зачаток коммунистического освоения природы. Он поставит нас перед одной исключительной важности проблемой. Какой? Вскоре я её обозначу. Не будем ставить телегу впереди лошади. Сначала – пример.

Тепловые электростанции производят не только электроэнергию, но и огромное, исчисляемое десятками миллионов тонн, количество так называемой летучей золы. В СССР к концу 1970-х годов проблема загрязнения воздуха зольной взвесью, что называется, встала во весь рост. Что было предпринято? Прибегну к цитированию.

«Для очистки дымовых газов от золы разработаны высокоэффективные системы золоулавливания, в первую очередь электрофильтры, обеспечивающие степень очистки не менее 99 процентов. Куда же девать уловленную золу? В золоотвалы? Нет, они занимают огромные земельные угодья, служат источниками загрязнения почвы, воздушного и водного бассейнов. Разумнее как-то использовать золу – например, в земледелии, в строительстве.

На Эстонской и Прибалтийской ГРЭС ежегодно улавливается более двух миллионов тонн сланцевой золы. Она используется в колхозах и совхозах прибалтийских республик для известкования кислых почв.

А с Иркутской ТЭЦ № 1 (г. Ангарск) вся уловленная зола направляется на завод крупных шлакоблоков, где из лёгких зольных бетонов ежегодно изготавливается около 300 тысяч квадратных метров крупных стеновых панелей. Вес таких панелей по сравнению с кирпичными (видимо, с кирпичной кладкой – В.И.) уменьшается в 4–5 раз, а их себестоимость на 20–30 процентов ниже, чем у изготовленных из других материалов» [И.Л. Тарнавский. Золу – на поля и стройки. – «Наука и жизнь», 1983, № 1, стр. 77 (в этом же номере журнала вы найдёте и другие касающиеся извлечения и использования отходов материалы).].

Теперь – проблема. Вы увидели её, читатель? Если нет, подведу вас к ней.

Комплексное освоение природы не замыкается на производстве, а распространяется дальше... На что? На потребление произведённого. На потребление, ради которого и функционирует производство. Эти две стороны жизнедеятельности социума (производство и потребление) не могут быть разделены, не могут ни существовать, ни рассматриваться порознь. В определённом смысле они представляют собой единое целое. Следовательно, коммунистическое комплексное освоение природы есть комплексное безотходное производство-потребление.

Мы приблизились к пониманию проблемы. Сделаем следующий шаг.

Для того, чтобы в будущем, если можно так выразиться, закомплексовать как производство, так и потребление, для того, чтобы контролировать в коммунистическом, безотходном духе всю цепочку от изъятия вещества из природы и его переработки до использования произведённого и исчерпания им своего ресурса (т.е., так сказать, до отходов второй очереди), для того, чтобы принцип безотходности соблюдался на всех этапах процесса производства-потребления, нужен в идеале безотказно и филигранно действующий инструмент. Инструмент предвидения и постоянной корректировки всего процесса.

Есть ли такой инструмент? Может быть, это – наука? Нет, такая наука, какую мы знаем, т.е. многоотраслевая и достаточно разобщённая в своих подразделениях-отраслях, не в силах решить столь сложную задачу. Для комплексного освоения природы (для осуществления комплексного безотходного производства-потребления) нужна другая, комплексная же наука, а, возможно, и не наука, а нечто вырастающее из науки (из наук) и одновременно отрицающее её.

Проблема состоит в том, что этого «нечто» нет, пока нет. Но мы знаем, что новое не может сразу появиться в законченном виде. Значит, у нас есть шанс поискать и найти зачатки этого «нечто» в нашем времени [Проблему можно было обозначить, взяв в зачёт только производство, но, как мне представляется, при рассмотрении связки «производство-потребление» проблема заявляет о себе намного громче.].

До сих пор мы занимались практической стороной дела, коим является коммунистическое освоение природы. Сейчас мы стоúм перед необходимостью заняться противоположностью практики будущего, тем, что я обозначил словом «нечто», тем, что является продолжением и отрицанием науки. К этой работе мы приступим в следующей главе. Возможно, нам придётся внести коррективы и в понимание практики будущего, как и в понимание взаимодействия двух сторон (теоретической и практической) человеческой деятельности. На такие вещи современная экологическая мысль даже не замахивается. А ведь серьёзно заниматься экологией и при этом игнорировать только что обозначенную проблематику невозможно.

Однако вернёмся на антиотходную стезю.

В третьей главе мы бросили взгляд на, так сказать, крупногабаритные (в сравнении с дисперсными) отходы. Сегодня такие отходы в большинстве своём поглощаются свалками и кладбищами отслужившей свой век техники. Сюда же, наверное, можно отнести и различные промышленные отвалы (породу, выработанную при добыче полезных ископаемых, заводские шлаки и т.д.).

Отличаются ли крупногабаритные отходы от дисперсных в плане их включения в безотходно функционирующий комплекс? В принципе, нет. Поэтому нам нет нужды повторяться и приводить какие-то примеры. При желании и в этом отходном сегменте мы обнаружим островки будущего комплексного освоения природы. Замечу только, что в будущем предстоит большая работа по рекультивации мусорных накоплений (и, видимо, в меньших масштабах, – по изъятию и переработке вредоносных рассеивающихся отходов).

Таким образом, в этой главе и ранее, мы назвали все виды и разновидности отходов и остановили своё внимание на возможности (или невозможности) их экологизации. Мы обговорили вроде бы все пути экологизации.

Значит, чтобы картина становления коммунистического типа освоения природы была дописана, нам следует, поставив в настоящей главе точку, заняться теоретической стороной освоения природы? Нет, мы должны ненадолго задержаться в этой главе. Вы заметили, читатель, что в предыдущем абзаце я употребил выражение «вроде бы все пути экологизации»? Почему «вроде бы»? Из осторожности, на всякий случай? Нет, хотя, может быть, я что-то и упустил.

Дело в том, что мы уделили внимание лишь одной антиотходной стратегии и «обидели» невниманием другую (между прочим, во второй главе я указал на эту, другую стратегию). Да, существуют две стратегии освобождения «неорганического тела» общества от отходов. Освобождаться от отходов можно не только вышеописанным способом (посредством организации комплексного производства-потребления), но и путём придания отходам «природной формы». Впрочем, вторая стратегия, при всём своём отличии от первой, также входит в комплекс освоения обществом природы.

Вторая стратегия, в отличие от первой, не вышла на уровень хозяйствования. Но эксперименты обнадёживают. Покажу это на примере эксперимента, поставленного ещё в конце 1970-х годов энтузиастами «Запорожской общественной лаборатории охраны природы». Нагружу вас, читатель, ещё одной цитатой.

«В основу эксперимента были положены следующие соображения. В Запорожье большое число заводов и фабрик. На них образуются самые разнообразные отходы. Здесь и доменные шлаки, и кислоты, и щёлочи, и железная окалина, и многое-многое другое. На подавляющем большинстве предприятий был проанализирован состав отходов. Выяснилось, что промышленные предприятия города должны освобождаться от 66 агрессивных веществ.

Идея заключалась в том, чтобы этим веществам придать такую форму, в которой природа признала бы их «своими».

Для проверки идеи собрали образцы всех отходов и в небольшой камере (реакторе) смешали их в пропорциях, соответствующих соотношению выделяющихся веществ в масштабах города.

Естественно, в реакторе немедленно начался самопроизвольный процесс взаимной нейтрализации отходов. Кислоты реагировали со щелочами, шли процессы растворения и выпадения осадков – словом, происходило некое подобие геохимических процессов.

Когда система пришла в равновесное состояние, проанализировали состав получившихся веществ. Образовавшаяся газообразная среда по составу оказалась близкой к воздуху. Жидкая часть продуктов напоминала морскую воду, а осадок походил на глину. Словом, получалась некоторая более или менее нейтральная неорганическая масса» [Замкнуть разорванные циклы. – «Наука и жизнь», 1978, № 7, стр. 19.].

Несмотря на некоторую некорректность эксперимента, его результат (аналогичные результаты показали и другие подобные опыты) свидетельствует о возможности подавления отходов посредством их приведения к «природной форме». А обе стратегии вместе позволяют смотреть на коммунистическое безотходное освоение природы как на вполне реальное явление. Только бы не подвела теоретическая составляющая общественного труда. Об этом мы узнаем в следующих двух, заключительных главах.

Вот сейчас, поставив в главе точку, можно заняться подведением итогов.

1. Если ранее мы выяснили, что при коммунизме освоение природы не может быть абсолютно безотходным, то в этой главе данный вывод был расширен на коммунистическую комплексность.

Теперь мы знаем, что при коммунизме освоение природы не может быть ни полностью безотходным, ни полностью комплексным, и добавим, ни полностью, из-за невозможности предвидеть всё и вся, упорядоченным.

При этом, противопоставляя коммунистический тип освоения природы эксплуататорскому, мы должны без всяких оговорок считать освоение природы при коммунизме упорядоченным, комплексным и безотходным.

2. Комплексность коммунистического типа освоения природы, как я выразился, накапливается и складывается по четырём основным направлениям.

Почему, характеризуя становление коммунистического типа освоения природы, я использовал два слова («накопление» и «сложение»), а не какое-нибудь одно? Потому что слово «накопление», на мой взгляд, больше подходит для описания содержательной стороны процесса, а «сложение» – для описания формальной.

Почему в состоящей из четырёх пунктов характеристике становления коммунистического типа освоения природы я «смешал» содержательное и формальное, накопление и сложение? Потому что содержание и форма неразделимы. Разнести их можно только в исследовании. Вернувшись к четвёрке направлений, вы можете этим заняться, читатель.

3. По своей «анатомии» коммунистическая революция в освоении природы принципиально не отличается от коммунистической революции в обществе.

Обе они как развивающиеся мировые потоки состоят из развивающихся же и сливающихся струй – частичных революций.

4. В решении проблемы отходов мы обнаружили две стратегии.

Содержанием одной антиотходной стратегии является организация комплексного производства-потребления, другой – придание отходам «природной формы». Впрочем, вторая стратегия не стоит особняком от первой, она может рассматриваться в качестве подразделения в составе комплексного освоения природы.

Обе стратегии апробированы, правда, вторая – пока на уровне эксперимента.

5. До сих пор мы занимались практической стороной коммунистического освоения природы.

Но, поскольку практиковать что-либо существенное без предвидения и осмысления невозможно, мы должны заняться и теоретическим инструментарием, необходимым для организации коммунистических социально-природных отношений.

В настоящей главе была сделана заявка на анализ человеческой трудовой деятельности, в которой теоретическое (умственное) и практическое являют собой нерасторжимое единство.

НА СЛЕДУЮЩУЮ СТРАНИЦУ