Глава IV. КОММУНИСТИЧЕСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ В ОСВОЕНИИ ПРИРОДЫ КАК ПРОЦЕСС

Разным людям свойственно по-разному познавать мир.

Одни, столкнувшись с чем-то новым (будь то вещь или какое-нибудь явление) и совершенно не стремясь докопаться до сути, задаются лишь вопросом «что это такое?» и, получив ответ, вполне этим удовлетворяются. Думаю, не надо объяснять, что знания таких людей являются не только поверхностными, но зачастую и превратно отражающими действительность.

Для неотягощённых дипломами и степенями источником поверхностных знаний чаще всего служит мнение «сведущих людей», которые на поверку, как правило, оказываются такими же знатоками-верхоглядами, как и их ученики.

Псевдомарксистская обществоведческая «кухня познания» в принципе не отличается от, скажем так, обыденной. Разве что авторитеты здесь посолиднее. Таковыми могут быть слова, вырванные из контекста работы классика, «открытия» обладающего верховной властью «гения всех времён и народов», «выводы и положения» очередного съезда, на худой конец, плод фантазии какого-нибудь титулованного казённого (и достаточно скудоумного) академика или профессора. Полагаю, уважаемый читатель, в «Коммунистической революции» я показал, каково качество блюд этой «кухни».

Другие, пытливые, думающие люди ни в коем случае не удовлетворяются ответом (ими самими добытым) на вопрос «что?». Они всегда идут дальше, всегда вслед за вопросом «что?» ставят вопрос «как?». Меткой исследователя обязательно являются вопросы «как устроена вещь?» («почему так, а не иначе?»), «как протекает явление?» («каковы его внутренние и внешние пружины?»). Причём в научном, доброкачественном исследовании решение вопроса «что?» не оторвано от решения вопроса «как?». Исследователь решает первый вопрос не только с прицелом на второй, но и уже проникая в него, выясняя суть вещи или явления. А это, в свою очередь, позволяет, а иногда и заставляет, скорректировать или даже пересмотреть первоначальное суждение об изучаемом предмете. Я уж не говорю, что предмет познания рассматривается думающим человеком в связи с другими вещами и явлениями. Полагаю, что до сего момента, взявшись за исследование коммунистической революции в освоении природы, мы действовали именно таким образом.

Вы спрóсите, читатель: что же, дальше мы отойдём от «канона пытливого человека»? Нет, ни в коем случае. Дальше, в основном разобравшись с вопросом «что?» (с весьма существенным проникновением в вопрос «как?»), мы более или менее детально займёмся разработкой второго вопроса.

Здесь в читаемой вами книге пролегает пусть достаточно условный, но тем не менее водораздел между, позволю себе так выразиться, составляющими двуединство вопросами мыслящего человека. В этой главе мы начнём разбираться, как протекает коммунистическая революция в освоении природы.

Для начала мы присмотримся к формулировке алгоритма общественного развития, как данной Марксом, так и распространённой мною на социально-природные отношения. О какой революции говорит Маркс? О кратковременной, политической или достаточно длительной, социальной? Определённо, о длительной. Об этом свидетельствует выражение «эпоха социальной революции». Да и вообще, марксизм рассматривает прогрессивную смену общественных форм как революционный переход, занимающий определённую историческую полосу. Такая оценка обоснована как теоретически, так и на основе огромного исторического материала.

На относительную длительность революции я указал и в своих формулировках. Указал, употребив как марксово выражение (во второй главе), так и ему тождественные «мировая социальная революция» и «эпоха коммунистической революции» (в третьей главе) [О понятии «социальная революция» (или «революция в широком смысле»), как и о самой такой революции, речь шла в шестой главе «Коммунистической революции».].

Теперь, уважаемый читатель, я поставлю следующий вопрос. Как бы вы в нескольких словах выразили суть социальной революции?

Если вы считаете, что суть социальной революции состоит в замене старых общественных отношений новыми, более прогрессивными, я не могу с вами не согласиться.

Каков же вывод из сказанного выше? Мы его получим, соединив ответы на поставленные вопросы (о длительности социальной революции и её сути). Распространим этот вывод на социально-природные отношения и сузим (конкретизируем) его до одной, современной, коммунистической революции.

Тогда мы получим: революционный переход от старых внутриобщественных и социально-природных отношений к их новому типу занимает всё время коммунистической революции, является не кратковременным, тем более, не одномоментным актом, а происходит, будучи сутью революции, в виде процесса на всём её протяжении (думаю, понятно, что новые социально-природные отношения формируются и развиваются в рамках набирающей силу мировой системы коммунизма) [Хронологии революционного перехода к коммунизму мы коснулись в двадцать четвёртой главе «Коммунистической революции».].

Почему нам необходимо такое заключение? По двум причинам.

Во-первых, понимая, что революционная смена социально-природных отношений представляет собой в хронологическом плане ощутимой длительности историческую полосу, мы можем заняться периодизацией этой смены и характеристикой её периодов.

Во-вторых, имея научно выдержанное адекватное действительности заключение о продолжительности революционной смены внутриобщественных и социально-природных отношений, мы можем использовать его в борьбе с одним сталинистским извращением теории (а в былые времена – и практики).

Какое извращение я имею в виду? Обналичу его, вспомнив один из своих опросов.

Не так уж и давно, когда ещё в вузах не было экономиксов, я озадачил своих коллег, преподавателей кафедры политэкономии социализма интересующим нас вопросом. Я спрашивал: как вы считаете, насколько быстро могут быть заменены старые общественные отношения на новые, противоположные старым? Опрошено было двадцать два человека. Каковы же результаты?

Два человека, не интересовался почему, ушли от ответа. Остальные двадцать (все до единого!) сказали, что на это много времени не потребуется, и назвали (также все до единого!) в ответ на просьбу привести пример в качестве такового... Как вы думаете, что, читатель? Ни много ни мало... «установление социалистических общественных отношений в СССР в первой половине 1930-х годов, после завершения нэповского отступления».

Такое вот понимание. Не перестаю восхищаться, нет, не ответом, а качеством сталинской дрессуры. Что касается нынешних «коммунистов» с их всё тем же «переходным периодом от капитализма к социализму» и перекошенным влево социализмом, они не могут не «мыслить» так же, как и опрошенные мною сорок лет назад (кое с кем из «коммунистов» последней генерации я беседовал на интересующую нас тему). Дрессировщика давно нет, а настройка «мыслительных аппаратов» совершенно не сбивается.

Вы, конечно, понимаете, почему я использую кавычки. Прикиньте, каков процент «коммунистов» (и вообще людей), бездумно удовлетворяющихся спущенным сверху (почерпнутым на стороне) ответом на вопрос «что?».

Однако займёмся позитивной работой. У нас на очереди – периодизация перехода от старых, фрагментарных социально-природных отношений к новым, коммунистическим, комплексным (периодизация коммунистической революции в освоении природы).

Как нам известно, любой сколько-нибудь растянутый во времени прогрессивный переход состоит из трёх весьма отличных один от другого периодов. Периодов в составе такого – лежащего в русле прогресса – перехода не может быть ни больше, ни меньше.

Переход от старого к новому есть их борьба. Борьба, в ходе которой возможны, что несомненно с точки зрения теории и что подтверждается практикой, только три варианта соотношения сил противоборствующих сторон, уходящего и нарождающегося.

Первый период характеризуется превосходством старого над новым. Применительно к внутриобщественным отношениям в «Коммунистической революции» мы назвали его эмбриональным. Это название мы должны сохранить и рассматривая социально-природные отношения. Почему должны? Потому что общественные и социально-природные отношения в конечном счёте находятся в соответствии. И те, и другие, выражаясь по-математически, являются функцией производительных сил. Соответствие общественных и социально-природных отношений заставляет считать выработанную в «Коммунистической революции» периодизацию применимой и к взаимоотношениям общества и природы.

Для второго, срединного периода коммунистической революции в освоении природы характерно, если абстрагироваться от динамики, равенство сил старого и нового. Этот период был назван нами равновесным. Естественно, нам надлежит сохранить и это наименование.

Третий период перехода знаменуется превосходством нового над старым. Заключающий коммунистическую революцию период мы так и назвали – заключительным.

Напомню вам, читатель, что в силу ускоренного развития коммунистической революции (как и любой другой социальной революции) её второй период короче первого, а третий – короче второго. Графическую иллюстрацию к сказанному вы найдёте в шестой главе «Коммунистической революции».

Равновесный и заключительный период коммунистической революции лежат в будущем. Грядущая действительность покажет, как будет утверждаться комплексный тип освоения природы. Сегодня, на мой взгляд, лучше говорить о его утверждении в самом общем плане.

Определённо можно полагать, что в заключение коммунистической революции уже близкий к своей полноте коммунизм будет всё более и более диктовать уходящему капитализму свои «правила игры» во взаимоотношениях человека и природы. На протяжении третьего, заключительного периода экологический кризис начнёт решительно разрешаться и к концу коммунистической революции будет преодолён полностью.

Равновесный период даст нам качание «экологического маятника». На протяжении этого периода экологический кризис сначала будет углубляться и достигнет своего апогея, затем выйдет на плато и пойдёт на убыль.

Разумеется, это – самая общая и упрощённая схема. Скажу банальное: действительность всегда богаче любой, даже самой детализированной схемы. Весьма вероятно, что равновесный период будет отмечен какими-то антиэкологическими эксцессами, как объективного, так и субъективного толка, и, может быть, не только с капиталистической стороны. Заключительный период в этом отношении, по идее, должен быть более спокойным.

Эмбриональный период уже частично пройден человечеством. Мы знаем, какое освоение природы продемонстрировал и продолжает демонстрировать капитализм. А коммунизм? Нарождающийся коммунизм объективно должен был бы показать какие-то зачатки свойственного новому строю отношения к природе. Но этого не случилось. Почему?

История для запуска какого-то процесса предоставляет вход в виде полосы той или иной длительности. Такой вход имелся и для запуска мировой коммунистической революции. Как мы знаем, коммунистическая революция для своей реализации использовала первую же, связанную с мировой войной возможность. Революция могла бы начаться и позже, в другое время, при другом охвате стран и, главное, на другом уровне развития капиталистического мира и его слабейших звеньев. Но сложилось так, как сложилось. Коммунизм (конечно, неполный) оказался вынужденным существовать на почве, которая ещё не вызрела для его более или менее органичного развития. В этом состоит, пожалуй, главная причина его отличия от теоретически мыслимого идеала.

Думаю, понятно, что извращённый социализм (неполный коммунизм) должен хромать, и мы это вкусили, не только на, так сказать, внутриобщественную ногу, но и на общественно-природную. «Хромота» на эту ногу стала более или менее ощутимо проявляться на подступах к последней четверти прошлого века. Что же касается предшествующего времени, социалистические эколого-кризисные явления тогда ещё не достигли той остроты, которая заставляла бы придавать им значение.

Что я имею в виду, говоря о социалистических эколого-кризисных явлениях?

Нормальное социалистическое хозяйствование по своей природе является плановым. Расшифруем слово «плановое». Плановое значит внутренне увязанное, комплексное, т.е. такое, которое в общем-то представляет собой прообраз будущего коммунистического хозяйствования и которое, с экологической точки зрения, не является столь вредоносным, как фрагментарное капиталистическое.

Извращённый социализм делает хозяйствование ненормальным. Люди старшего поколения помнят, что во времена СССР невыполнение плана, мягко говоря, не приветствовалось, а перевыполнение, напротив, одобрялось. На перевыполнение плана, который, между прочим, квалифицировался как закон (а закон, как известно, требует неукоснительного выполнения), на всю мощь работала партийная пропагандистская машина. На перевыполнение было нацелено так называемое социалистическое соревнование. Призыв к перевыполнению был закреплён в лозунгах типа «Пятилетнее задание в четыре года» и таких пафосных констатациях, как, например «Москва – Ленинград соревнуются»...

Перевыполнение планов имело место. Конечно, не везде и не всегда. Гораздо чаще планы не выполнялись. Такое положение дел заставляло бороться (это слово тогда было на слуху) за выполнение и перевыполнение. А в борьбе, что не секрет, в ход идут все средства, в том числе и безоглядное вычерпывание самых различных ресурсов, т.е. по существу свойственное капитализму стихийное, фрагментарное освоение природы.

Добавьте к этому огромные товарные запасы на складах и во дворах предприятий, производство разного рода неликвидов, обязательность так называемого освоения средств, просто элементарную бесхозяйственность...

В общем, отступление от социалистической нормы имеет одним из своих проявлений и ненорму природопользования. В освоении природы чересчур коммунистический социализм оказался чересчур капиталистическим.

Так что, к сожалению, мы не имеем возможности охарактеризовать эмбриональный период коммунистической социально-природной революции в положительном ключе (в других странах коммунистической системы метода хозяйствования в принципе не отличалась от советской).

В чём состоит основная, глубинная причина такого экологического провала? Я должен ещё раз указать на бедную для коммунистических преобразований социально-экономическую почву. Хотя начало коммунистической революции со стран типа России закономерно. Что ж, видимо, таковы издержки «мук родов».

В заключение главы, если я утомил вас, читатель, мы проведём небольшой сеанс релаксации. В качестве релаксатора я предложу вам маленький рассказ о пресловутом освоении средств.

На одном судостроительном заводе за пару дней до окончания года спохватились, что неосвоенными остались некоторые средства. Что делать? Надо срочно осваивать. Но для постройки нового судна или цеха нет ни материалов, ни команды сверху...

... Выход нашли. Двое суток в три смены газорезчики резали готовый корпус сухогруза, а сварщики, идущие следом, сваривали разрезанное. К Новому году управились. Средства освоили, отрапортовали (без уточнения). Премии получили.

Это не выдумка, а реальный случай. Наверное, Райкину он не был известен (у Райкина есть миниатюра об освоении средств овощебазой).

Вы спрóсите: какова же мораль описания одного из случаев промышленного мазохизма? Она бесхитростна. Выражу её в вопросительной форме.

Каким может быть освоение природы, если созидание и разрушение созданного поставлены на одну доску?

А теперь мы подведём итоги.

1. Исходя из того, что сутью революции является смена старых внутриобщественных и социально-природных отношений новыми, мы, опираясь на марксистскую традицию, пришли к выводу, согласно которому становление комплексного типа освоения природы занимает всё время коммунистической революции.

Такой вывод открывает простор для исследования коммунистической революции в освоении природы в рамках вопроса «как?».

Данный вывод имеет и критическую направленность. Объектом критики с выработанных нами позиций являются сталинистские взгляды, между прочим, достаточно расплывчатые, согласно которым смена общественных отношений (социально-природные отношения сталинистам неведомы) сводится к кратковременному политическому акту.

2. Коммунистическая революция в освоении природы была расчленена на три периода.

Такое членение, в силу соответствия внутриобщественных и социально-природных отношений, по сути дела является той периодизацией революционного перехода человечества к коммунизму, которая была выработана в «Коммунистической революции».

Естественно, за периодами коммунистической революции в освоении природы были закреплены уже имеющиеся названия.

3. Характеристика периодов коммунистической революции в освоении природы является, пожалуй, самым трудным (для автора) местом главы.

Что касается будущего (второго и третьего периода), представляется возможным лишь очертить его контуры.

Теория подсказывает, что в течение равновесного периода экологический кризис, достигнув своего апогея, начнёт смягчаться, чтобы на следующем шаге коммунистической революции (в ходе заключительного периода) полностью сойти на нет. Подтвердятся ли теоретические выкладки практикой, покажет будущее.

В начальное же течение коммунистической социально-природной революции (первый, эмбриональный период) свои коррективы (ещё какие коррективы!) внёс извращённый социализм. Поэтому мне не оставалось ничего другого как констатировать, мягко выражаясь, неэкологичность советского типа хозяйствования.

Само собой разумеется (я даже обошёл это в тексте главы, но показал ранее), для эмбрионального периода коммунистической революции в освоении природы характерно углубление мирового экологического кризиса.

НА СЛЕДУЮЩУЮ СТРАНИЦУ