Глава VIII

ФЕНОМЕН ВОЕННЫХ ЛЕТ

Из всех загадок пола, наверное, нет более впечатляющей и интригующей, чем феномен избыточного рождения мальчиков в военные и послевоенные годы.

Давно уже было замечено, что стоит только начаться войне, как в сцепившихся в кровавой схватке странах среди родившихся увеличивается доля мальчиков. Война затягивается, и вторичная половая пропорция ещё более повышается. В огромных количествах гибнут солдаты, с фронтов тянутся эшелоны с калеками, истощаются ресурсы, и вместе со всеми бедами растёт производство представителей мужского пола. Как будто кто-то невидимый подсчитывает потери и стремится хотя бы частично их компенсировать.

Каких только объяснений этого явления, получившего название феномена военных лет, не предложено за последние семь-восемь десятилетий, с тех пор, как были подведены демографические итоги первой, а затем — и второй мировой войны.

«Одни авторы, — пишет Геодакян, — считают, что во время войны вступают в брак более молодые люди, а с понижением среднего возраста родителей связано повышение доли мальчиков в потомстве. Другие связывают это с повышением количества первородящих, которые также чаще рождают мальчиков. Третьи объясняют изменение рождаемости полов отдыхом матерей от беременности, большим интервалом между родами. Четвёртые, наконец, сводят причину к изменениям в питании — уменьшению потребления мяса и других белков.

Ни одна из этих гипотез не собрала достаточного количества доказательств. «Феномен военных лет» до сих пор остаётся загадкой, давая подчас пищу для мистических объяснений» [См.: Геодакян В. Мальчик или девочка? // Наука и жизнь. 1965. № 1. С. 56.].

Сам Геодакян, разумеется, не мог не принять участия в решении военной загадки. Но феномен устоял и перед создателем концепции полов. Удивительно, как, находясь в четвертьшаге от решения, держа в руках изготовленные им же ключи от тайны века, он не сумел ими воспользоваться?!

Гипотезу Геодакяна, как и некоторых других авторов, мы разберём чуть позже. Сначала мы приведём некоторые статистические данные по вторичной половой пропорции в военные годы, затем перейдём к рассмотрению гипотез, после этого дадим собственное объяснение феномена военных лет и, наконец, в заключение главы, подтвердим наше решение... другими феноменами, заодно объяснив и их. Таков план данной главы и таковы наши намерения. Как видит читатель, они выходят за рамки поставленной в заголовке задачи. Тем лучше. У нас есть шанс сократить в этой главе список «непонятных явлений» ещё на несколько пунктов.

Приступим к работе. Как мы уже дали понять, Первая мировая война представила неопровержимые свидетельства в пользу существования интересующего нас феномена. В нашем распоряжении — исчерпывающие данные по Германии, Франции и Англии (с Уэльсом). Сведём их в таблицу, взяв в качестве «мирного эталона» статистику за 1908–1910 гг. Нами будут учитываться только живорождённые. Нетрудно понять, что учёт наряду с ними и мёртворождённых даст более высокую половую пропорцию. Для Франции за 1915–1919 гг. мы приведём данные по 77 не занятым неприятелем департаментам, за 1920–1923 гг. — дадим сведения по всей территории страны, включая Эльзас-Лотарингию [См.: Новосельский С. А. Влияние войны на половой состав рождающихся // Демография и статистика. – М., 1978, с. 219–220.] (табл. 1).

Таблица 1

Более наглядно изменение вторичной половой пропорции в этих странах во время и после Первой мировой войны может быть представлено на диаграммах (схема 6).

Схема 6.

Российская статистика, к сожалению, не столь богата, как западноевропейская. У нас нет данных о военной половой пропорции по стране в целом. Однако мы располагаем такими сведениями по столицам. Как известно, боевые действия в России продолжались дольше, чем в Европе. Нашей стране вслед за империалистической войной, после кратковременного перерыва, выпало пережить и гражданскую. Поэтому таблица по Москве и Петербургу — Петрограду — Ленинграду доведена у нас до 1925 года. Как и для Германии, Франции и Англии, мы берём в зачёт только живорождённых [См.: Новосельский С. А. Влияние войны на половой состав рождающихся // Демография и статистика. – М., 1978. С. 221.] (табл. 2).

Таблица 2

Переведём и эти цифры в графику (схема 7).

Схема 7.

Как видим, в военные годы производство мальчиков резко увеличивается и в России. Диаграммы об этом свидетельствуют со всей очевидностью.

Но только какие-то затейливые получились у нас фигуры. Их отличие от тех, что характеризуют военный всплеск вторичной половой пропорции на Западе, сразу же бросается в глаза. В европейских странах половая пропорция сначала более или менее плавно поднимается и так же постепенно, без существенных перепадов, нормализуется спустя некоторое время после завершения войны. Особенно «округла» германская диаграмма. В Москве и Петрограде мы наблюдаем совершенно иную динамику. Наши «небоскрёбы» расколоты. В российских столицах после роста в начале периода половая пропорция внезапно проваливается, опускается до нормы мирного времени, чтобы через пару лет вновь оказаться на военной высоте. Почему так происходит? Выяснение этого вопроса мы отложим на некоторое время.

Вторая мировая война продемонстрировала ту же закономерность. Как и четверть века назад, половая пропорция в воюющих странах поползла вверх. Так, например, в Великобритании и Франции к середине войны вторичное соотношение полов превысило мирный уровень на полтора-два процента. То же самое произошло и в Германии [См.: Геодакян В.А. О существовании обратной связи, регулирующей соотношение полов // Проблемы кибернетики. 1965. Вып. 13. С. 189; его же: Мальчик или девочка? // Наука и жизнь. 1965. № 1. С. 56; Бедный М.С. Мальчик или девочка? – М., 1987. С. 20.].

Особенно существенным оказался избыток «военных мальчиков» в Советском Союзе. Тяжелейшая война дала соответствующий результат. Мы ограничимся одним примером, примечательным по крайней мере в двух отношениях. Обратимся к статистике деторождения в осаждённом Ленинграде.

Перед вами таблица и диаграмма, охватывающие период с 1940 по 1945 год [См.: Новосельский С.А. Влияние войны на половой состав рождающихся // Демография и статистика. – М., 1978. С. 223.] (табл. 3; схема 8).

Таблица 3

Схема 8.

Чем же примечателен военный всплеск половой пропорции в городе, пережившем самые суровые испытания? Во-первых, на такую высоту вторичная половая пропорция в военное время, по нашим сведениям, не поднималась нигде. Ленинград подтверждает правило: чем более существенны военные невзгоды, чем крупнее потери, тем в большей степени усиливается ротация и тем более значительным оказывается избыток мальчиков (запас экспериментального, расходуемого материала). Во-вторых, ленинградская военная половая пропорция, и это хорошо просматривается на диаграмме, возрастает на протяжении очерченного нами периода далеко не плавно. После подъёма в 1941 году она падает — намного ниже нормы мирного времени! — а затем в течение трёх лет поднимается до рекордной отметки. Опять тот же, знакомый нам по прошедшей войне, провал! Но если в Петрограде 1918 года и Москве 1920-го глубина падения не превышала трёх процентов, то в блокадном Ленинграде перепад составил четыре с половиной процента. Это — колоссальная величина. Что ж, мы можем только подтвердить свои намерения разобраться в этом вопросе.

Получается, что, взявшись за один феномен, мы, если можно так сказать, в его составе обнаружили и другой. Первый (феномен военных лет) состоит в повышении вторичной половой пропорции в военные годы, второй — заключается в значительном, резком и сравнительно кратковременном её снижении на фоне общего повышения. Ответ на вторую загадку мы будем искать в десятой главе, а сейчас перейдём к следующему пункту нашего плана.

Мы предполагали рассмотреть несколько гипотез, претендующих на объяснение феномена военных лет. Надо сказать, их накопилось превеликое множество. Каждый исследователь, берущийся за тему полов, ставит себя перед необходимостью объясниться и по этому вопросу. Не будем утомлять вас, уважаемый читатель. Ограничимся анализом самого минимального набора гипотез. Дело не в количестве, а в качестве, точнее, в игнорировании авторами качества... Впрочем, оставим эту фразу незавершённой. В ней не только заключена оценка трудов исследователей проблемы пола, но и спрятан каламбур. Его смысл вам станет понятен, когда мы доберёмся до собственного объяснения военного феномена.

Какие же объяснения нам предлагают по поводу избытка «военных мальчиков»?

Цитируя в начале главы Геодакяна, мы уже указали на некоторые точки зрения. Так, часть исследователей видит причину увеличения вторичной половой пропорции в том, что во время войны в брак вступают более молодые люди и, следовательно, в военное время возрастает число первородящих женщин. Да, действительно, мы знаем, что с понижением возраста отца (женщины не играют здесь никакой роли) половая пропорция повышается. Однако, без всякого сомнения, не в такой степени, чтобы столь существенно сдвигать соотношение полов в сторону мальчиков. Мы не отрицаем определённого вклада молодых мужчин в дело увеличения военной вторичной половой пропорции. Но на их счёт мы можем записать лишь незначительную долю процента её прироста.

Столь же мизерную прибавку способны дать и «отдохнувшие от беременности». Известный отдых улучшает физическое состояние женщины. Понятно, что находящиеся в форме будущие матери вынашивают и тех мальчиков, которые при худших кондициях женщин не дотянули бы до рождения. Половая пропорция силами отдохнувших женщин увеличивается, но, повторяем, далеко не настолько, чтобы более или менее существенно повлиять на демографическую ситуацию по части рождения. Да и вообще, причину военного феномена, как и какого-нибудь другого повышения вторичной половой пропорции, не продуктивно связывать с женским полом. Правда, чтобы об этом знать, надо иметь на вооружении теорию.

Теоретически, ещё одним фактором повышения половой пропорции может быть ухудшение питания в военные годы. В принципе, как нам известно, любые негативные изменения условий существования влекут за собой рост вторичной половой пропорции. Однако в голодные годы в условиях мира не зарегистрировано сопоставимого с военным изменения соотношения между родившимися мальчиками и девочками. Так что дело не в питании. И этот фактор, даже вместе с омоложением браков и отдыхом женщин от беременности, далеко не дотягивает до того, чтобы претендовать на роль искомой нами причины скачка вторичной половой пропорции в военные годы.

Традиционные версии, а мы сейчас указали именно на них, не объясняют военного феномена. Надо искать другие пути.

Сравнительно недавно была сформулирована новая гипотеза. Группа исследователей предположила, что военное смещение половой пропорции может быть обусловлено «тотальными эмоциональными сдвигами в обществе, хроническим состоянием неуверенности и страха, которое можно обозначить как состояние тревоги» [См.: Каледин В. И., Кудрявцева Н. Н., Бакштановская И. В. Состояние тревоги как возможная причина нарушения соотношения полов в потомстве («феномена военных лет») // Доклады АН. 1993. Т. 329. № 1. С. 100–101.]. Что ж, объяснение не лишено здравого смысла. Однако, забегая немного вперёд, заметим, что и оно, как и приведённые нами ранее, также не распечатывает тайну военного феномена. Но в «тревожной гипотезе» есть один очень ценный для нас конструктивный элемент.

Учёные, о которых идёт речь, показали, что у животных стресс значительно повышает вторичную половую пропорцию. Однако, как нам представляется, стрессовая нагрузка в их эксперименте намного превышала предполагаемый исследователями эмоциональный негатив военной поры. Военная тревожность мужчин, если она вообще существует, не настолько сильна, чтобы ощутимо сдвигать половое соотношение. Если бы было иначе, если бы стрессовая причина военного феномена была основной, вторичная половая пропорция падала бы ровно через девять месяцев после окончания войны. Но этого не происходит. Пропорция между рождающимися мальчиками и девочками держится на аномально высоком уровне иногда даже спустя годы после завершения войны, когда «состояния тревоги» уже нет и в помине. Какая тревога одолевала французов в 1920 году, москвичей — в 1922–24, ленинградцев — в 1945? Наоборот, это были скорее годы послевоенного эмоционального облегчения. А применительно к жителям Ленинграда можно даже говорить о воодушевлении и подъёме, наступившем, кстати, задолго до победы, сразу же после снятия блокады. Да и вообще, перманентный военный стресс представляется нам достаточно проблематичным. Потрясение, связанное с началом войны, быстро переходит в военные будни, суровые, напряжённые, но не являющиеся чем-то экстраординарным. Если же война справедлива и ведётся уверенным в своей победе народом, её эмоциональный фон скорее даже положителен, чем отрицателен. А в эксперименте, который был положен в основу «тревожной гипотезы», самцы, дававшие повышенную вторичную половую пропорцию, были побиты, затравлены своими же собратьями-агрессорами, им некуда было отступать. Это — настоящая эмоциональная катастрофа.

Экспериментаторы не раскрыли тайну феномена военных лет. Но они доказали, что дискомфортные самцы дают более высокую вторичную половую пропорцию. Это очень важно. На практике было подтверждено теоретическое положение, согласно которому ущербность самцов, состоящая в их неприспособленности к среде, оборачивается более широким спектром качеств их потомства (бóльшим количеством потомков мужского пола). Таким образом, не только совокупность молодых мужчин, производя больше мальчиков, компенсирует свою некачественность. Об этом речь шла в предыдущей главе. Точно так же «поступает» совокупность мужчин (самцов), как мы их назвали, дискомфортных, конфликтующих со средой, некачественных в принципе по любому параметру. Такие мужчины (самцы) всегда имеются в популяции. Мужской — разведывательный, экспериментальный — пол разбросан. Может быть, в иные моменты эти мужчины, почему-либо концентрируясь, берут в свои руки дело воспроизводства?

Мы подошли вплотную к объяснению феномена военных лет. Но прежде чем разгадать загадку, рассмотрим ещё одну гипотезу. Нам не может быть безразлично мнение человека, заложившего основы половой теории.

К сожалению, решая военную головоломку, Геодакян оказался не на высоте. Наш коллега выдвинул гипотезу о существовании отрицательной обратной связи между третичным (среди взрослых) и вторичным (среди новорожденных) соотношением полов, определив в качестве регулятора численности потомства того и другого пола некую интенсивность половой деятельности особей. Чем выше интенсивность половой деятельности мужчин, решил Геодакян, тем больше от них рождается мальчиков. В принципе, верно. Несомненно, что любое отступление от нормы жизнедеятельности, а, следовательно, и нормы соответствия среде, должно повлечь за собой увеличение половой пропорции. Но до каких же высот, занимаясь сексом, должны вознестись мужчины, до какой степени на этом поприще они должны истощиться (вступить в конфликт со средой, со своей природой), чтобы половая пропорция смогла подняться на несколько процентов?! Да и откуда, собственно, взялась сверхинтенсивная половая деятельность в суровые военные годы? Нам, честно говоря, о такой никогда не приходилось слышать. Будь по Геодакяну, войны оставались бы в памяти людей не по причине бед, страданий, разрушений, крови, потерь, а исключительно благодаря героическому половому промыслу мужчин, по несколько раз на день побеждающих вместо противника женщин. Пока живы блокадники, не спросить ли у них, как «терроризировали» холодный и голодный город сексуально озабоченные мужчины-дистрофики. В лучшем случае ветераны пожмут плечами.

Чем же объясняет Геодакян эту иллюзорную интенсификацию половой деятельности? Оказывается, уменьшением во время войны численности взрослого мужского населения. Оставшиеся-де замещают на половом фронте тех своих товарищей, которые воюют на фронте военном. Сам погибай (от полового истощения), но товарища выручай!

Геодакян в качестве фактора, увеличивающего в годы войны вторичную половую пропорцию, рассматривает уменьшение количества мужчин. Уменьшение количества, а не ухудшение качества!

Никто из авторов не смотрит на мужчин военного времени с точки зрения изменения их качественного состава! Ни один исследователь не видит в мужчинах носителей и поставщиков различных характеристик, новаций, качеств! Даже сам автор концепции.

А между тем ответственный за половую пропорцию мужской пол требует не столько количественного, сколько прежде всего качественного подхода. Все авторы в один голос твердят: посмотрите, какое количество мужчин во время войны оторвано от дома, семьи, жён, женщин! Как велики мужские потери! Да, изъятие мужчин колоссально. Но исследователем, стремящимся разобраться в военном феномене, вместе, наряду, в единстве с этими вопросами должны быть поставлены и другие.

Какие мужчины оторваны от женщин? Какие мужчины безвозвратно утрачены?

Огромное, беспрецедентное по своим масштабам изъятие мужчин, громадные мужские потери, видимо, завораживают исследователей. Давайте и мы, не поддаваясь гипнозу цифр, примем к сведению статистику военных потерь. Возьмём в качестве примера Первую мировую войну (1914–1918 гг.). Подсчитаем процент мобилизованных и погибших в странах, понесших самый значительный урон. Не надо пояснять, что в подавляющей массе это — мужчины. А сколько ещё представителей мужского пола, вернувшись калеками, так и не смогли реализовать себя в половом смысле. К сожалению, такой статистики не существует. Не будем забывать, что для России военные испытания не завершились 1918 годом [См.: Урланис Б. Ц. Людские потери вооружённых сил в европейских войнах // Народонаселение: исследования, публицистика. – М., 1976. С. 192.]

Таблица 4

Вот какие массы лучших, качественных мужчин были выведены из воспроизводства в ходе Первой мировой войны в основных странах-участницах. Мы подчёркиваем: воспроизводство потеряло именно качественных мужчин, прежде всего здоровых физически и психически, в наибольшей мере удовлетворяющих требованиям среды и чувствующих себя в ней более или менее комфортно. Больных и немощных, как известно, в армию берут лишь в самой критической ситуации. Какие же мужчины остались дома, с семьёй тогда, когда гремела Первая мировая, какие остаются вне армии всегда, независимо от времени и места военного конфликта? Те, которых мы назвали некачественными, дискомфортными, ущербными. И, будучи мужчинами, они, насколько позволяют военные условия, не впадая, разумеется, при этом в раж интенсификации, продолжают заниматься половой деятельностью. Результатом которой, компенсирующим их «плохость», является относительное увеличение рождений мальчиков, является знаменитый феномен военных лет. Война создаёт в тылу повышенную концентрацию не лучших мужчин и этой — некачественной — совокупности отдаёт на время дело воспроизводства.

Во всех странах, без единого исключения, где война изымает «годных к строевой» мужчин, половая пропорция усилиями оставшихся «негодных» поднимается на несколько процентов. Живя рядом, ведя одинаковый образ жизни, представитель здоровой, качественной части популяции существует в нормальных условиях и не тяготится средой, представитель некачественной части — объективно пребывает в не совсем нормальных или в ненормальных условиях и испытывает то или иное болезненное давление среды. В этих отличающихся по качеству частях популяции ротация различна. В здоровой, комфортной части она слабее, в некачественной, дискомфортной — сильнее. В качественной части популяции относительно больше рождается девочек, в некачественной — мальчиков.

Если бы на войну брали мужчин больных, хилых, слабых, немощных, нам пришлось бы объяснять феномен избыточного рождения «военных девочек». В этом гипотетическом случае вторичная половая пропорция неминуемо поползла бы вниз, и тем круче, чем бóльшие массы дискомфортных мужчин выбывали бы из воспроизводства.

Интересно было бы узнать, какую половую пропорцию дают фронтовики: вступившие в половую связь с фронтовичками или с женщинами из местного населения, приехавшие домой на побывку, наконец, вернувшиеся целыми и невредимыми после окончания войны? Мы уверены, что «фронтовых» мальчиков относительно меньше, чем «тыловых», а девочек, соответственно, — больше. Жаль, что нет такой статистики.

Таким образом, дело не в количестве отстранённых от воспроизводства мужчин, а в их качестве, которое как раз и игнорируется пытающимися разобраться в военном феномене авторами. Думаем, теперь понятна та сторона нашего каламбура, которая характеризует не учёных мужей, исследующих феномен военных лет, а тех мужей, столь же некачественных, правда, по части здоровья, а не интеллекта, которые этот феномен создают.

Вы заметили, читатель, что теоретически феномен военных лет только что пал? Осталось лишь подтвердить практикой наш тезис о продуцировании некачественными мужчинами повышенной половой пропорции. Сделать это не составляет труда.

В 1957 году в британском атомном центре «Селлафилд» произошла авария. При пожаре в рабочей зоне реактора в атмосферу вырвались радиоактивные газы. Облучению подверглись работавшие там сотрудники-мужчины. Казалось бы, всё обошлось. Впоследствии они стали отцами 345 детей. Только среди «лучевых» детишек было 143 девочки и 202 мальчика! В группе облучённых мужчин вторичная половая пропорция, таким образом, подскочила до 141,2. Пострадавшие от облучения мужчины сдвинули половую пропорцию во всём исследовательском городке. Статистика рождаемости зафиксировала, что за тридцать лет, с 1959 по 1989 год, у работников атомного центра на 100 девочек рождалось 109 мальчиков [См.: Комсомольская правда. 1997. 31 января–7 февраля. С. 20.].

Что же произошло? Набросаем самую общую схему. Мужчины, получив некоторую дозу радиации, из разряда здоровых перешли в разряд больных. Авария осталась позади, среда достаточно быстро была приведена в прежнее безопасное состояние. Среда в результате не изменилась. Но изменились мужчины. Теперь, став нездоровыми, они объективно вступили в конфликт со средой. В такой ситуации вид слепо пытается найти выход из кризиса. Средством является, если абстрагироваться от мутаций, усиление ротации. В кризисной обстановке активизируется психобиохимический механизм блокировки Х-спермиев, формируется завышенная первичная половая пропорция и, как следствие (полагаем, что условия вынашивания были благоприятны), рождается больше, чем в норме, мальчиков. Теперь с новым мужским спектром будет «разбираться» среда. Мы не располагаем такими данными, но смертность среди детей некачественных мужчин должна быть более высокой, чем среди детей мужчин комфортных, здоровых. Впрочем, это достаточно очевидно.

Ещё одно практическое свидетельство. Недавно в «Британском медицинском журнале» были опубликованы материалы о влиянии стресса, перенесённого женщинами, на вторичную половую пропорцию. Женскую часть работы по формированию соотношения между родившимися мальчиками и девочками мы будем анализировать в десятой главе. Сейчас в этих материалах нас интересует другое — мы занимаемся мужчинами.

Датские учёные, авторы публикации, установили, что если стресс зарегистрирован за 13–16 месяцев до беременности, а при такой давности его последствия уже никоим образом не отражаются на вынашивании, то вторичная половая пропорция значительно превышает контрольную (контрольная половая пропорция была зарегистрирована на уровне 104,5). Почему? Дело, как и дóлжно предполагать, в мужчинах, партнёрах этих женщин.

Оказывается, в качестве причины стресса исследователи учитывали смерть, рак или острый инфаркт старшего ребёнка женщины. А это — так называемая плохая наследственность. Верёвочка тянется к брачному партнёру. Такие мужчины, компенсируя свою некачественность, поднимают половую пропорцию до 124,2. Если же в учёт брать смерть, названные болезни старшего ребёнка, а также рак или острый инфаркт партнёра, вторичная половая пропорция составит 108,8 [Hansen D., Moller H. Severe periconceptional life events and the sex ratio in offspring: follow up study based on five national registers // British Medical Journal Issue 7209. 1999. August 28, р. 548–549.]. При таком охвате факторов степень некачественности мужчин, как видим, заметно падает. Это и понятно. Введённая в оборот группа факторов (рак или острый инфаркт партнёра) лишь в потенции содержит уже реализованную в первой группе (смерть, рак или острый инфаркт старшего ребёнка) некачественность мужчин.

«Женщины, родившие детей от партнёров, страдающих диабетом, — сообщают мимоходом авторы статьи, — были исключены из исследования, поскольку, как известно, половая пропорция в случае этой болезни выше обычной» [Hansen D., Moller H. Severe periconceptional life events and the sex ratio in offspring: follow up study based on five national registers // British Medical Journal. Issue 7209. 1999. August 28, р. 548–549.].

Такое повышение вторичной половой пропорции наблюдается при любом заболевании у мужчин. Чем сильнее заболевание, чем ниже качество мужчин, тем выше половая пропорция. Наверное, нет смысла плодить примеры, перечислять в общем-то подобные случаи и дублировать наше объяснение военного феномена. И подходя к проблеме теоретически и опираясь на практику, мы имеем все основания утверждать, что феномен военных лет обусловлен смещением репродуктивной деятельности, в связи с изъятием лучшей части мужчин, в некачественный сектор мужской субпопуляции. Там ротация относительно усилена, половая пропорция завышена, мальчиков (носителей качеств вообще и новых — в частности) рождается больше.

Вторичная половая пропорция повышается не от хорошей жизни. Стоит ли бить тревогу, если половая пропорция понижается? Во всяком случае, американцев беспокоит, что в последние десятилетия у них наблюдается устойчивое уменьшение рождений мальчиков. Такая же тенденция прослеживается в Канаде, Голландии, скандинавских странах [До свидания, мальчики? // Наука и жизнь. 1999. № 1. С. 35.]. Разумеется, это не тот случай, когда из популяции изымаются дискомфортные мужчины.

«Исследователи рассмотрели несколько теорий относительно причины изменения половой пропорции, но ни одна из них полностью не объяснила этих изменений», — констатирует солидный журнал. И предлагает читателю пессимистическую выкладку: если бы в 1995 году половая пропорция была бы такой же, как в 1969, у нас (в США) вместо 3771 девочки родились бы мальчики [Number of boys born to white mothers decreases; increases to black mothers // Health Letter on the CDC. 21.09.98, р. 5.].

Как же обстоят дела по части вторичной половой пропорции в Соединённых Штатах во второй половине ХХ века? Посмотрим и попытаемся разобраться. Думаем, это будет особенно интересно американскому и западноевропейскому читателю.

С 1946 по 1962 год вторичная половая пропорция в целом по США круто падала, затем повысилась к 1970 году (до 105,3 в 1969 г.) и вновь стала опускаться, составив в 1995 году 104,9. Что касается небелого населения, в этой группе половая пропорция падала лишь с 1946 года по 1952, с тех пор она довольно устойчиво поднимается [Disappearing boys // IPA Review Vol. 51. Issue 2, Jun 99, р. 22; Number of boys born to white mothers decreases; increases to black mothers // Health Letter on the CDC. 21.09.98, р. 5.].

Таков общий расклад. Мы не видим здесь особых проблем. Объясним всё по порядку.

Общее падение половой пропорции в США, как и в других странах «верхней двадцатки», обусловлено только и только улучшением условий существования. Это закономерно для стран, господствующих над миром и постоянно усиливающих своё господство. Как известно, разрыв между верхними и нижними странами капиталистической системы всё более увеличивается, эксплуатация центром периферии растёт. Открытый Марксом закон относительного обнищания рабочего класса с переходом капитализма в его новейшую стадию (с конца XIX — начала ХХ столетия) не прекратил своего действия. Он вышел за пределы национальных хозяйств — на мировую арену, стал проявляться во взаимоотношениях между классами стран. «Третий мир» относительно нищает. Целые группы стран на протяжении десятилетий падают абсолютно. Другой стороной обнищания эксплуатируемой периферии является обогащение центра и связанное с ним (обогащением) улучшение условий существования «золотого миллиарда».

Кому как не американцам известно, что за всё надо платить. За паразитизм, богатство, комфорт, за менталитет хозяев мира им приходится платить не увидевшими свет мальчиками. Своеобразная валюта! Между прочим, перед Первой мировой войной, в годы относительного благополучия капитализма, во многих странах Европы также отмечался паразитический синдром некоторого уменьшения вторичной половой пропорции [Чупров А.А. Половой состав родившихся как предмет статистического исследования // Вопросы статистики. – М., 1960. С. 334.]. Видимо, американские исследователи не знают об этом.

Причину временного повышения половой пропорции в США к 1970 году надо искать, скорее всего, во Вьетнаме, точнее, в политике, приведшей к агрессии, к отрыву от дома сотен тысяч военнослужащих, и в некоторой экономической дестабилизации. Возможно, в это время в Соединённых Штатах имел место определённый «микрофеномен военных лет».

Метаморфозы половой пропорции среди небелого населения также поддаются объяснению. В первые мирные годы жители державы, выигравшей не столько в войне, сколько на войне, все вместе пожинали плоды победы. Для небелого населения, что немаловажно, относительно благоприятным был и психологический климат. Половая пропорция падала во всех группах населения. Но капитализм быстро входит в будничную колею. Пошло расхождение американских внутренних — белого и чёрного — полюсов. После инициированной войной демократической оттепели вновь наступил сезон расовой дискриминации. Эти процессы продолжаются до настоящего времени. Если уж какие бы то ни было полюса при капитализме расходятся, это всерьёз и... до конца имеющего место порядка вещей. Так что нечего удивляться, что вторичная половая пропорция среди небелого населения США растёт, в то время как среди белого — падает.

Так мы можем объяснить «американские горы» половой пропорции.

Полагаем, что американская тема не повредила нашему анализу военного феномена. В сущности ведь — это одна проблема. Её краткая формула такова: качественные (находящиеся в согласии с физической и социальной средой) мужчины понижают половую пропорцию, некачественные (пребывающие в состоянии конфликта с условиями существования) — повышают. Этой «специализацией» мужчин обусловлены пока все объяснённые нами феномены. Но в следующей главе нас ждёт нечто из ряда вон выходящее.

Сейчас мы с вами, уважаемый читатель, подведём итоги сделанного в этой главе и, перевернув страницу, примемся за решение самой необычной и интересной задачи.

Итак, что же мы выяснили?

1. Феномен военных лет оказался не таким уж крепким орешком. Опираясь на теорию полов, на те её компоненты, которые характеризуют мужчин как спектрированный и ответственный за коррекцию движения пол, мы легко «вычислили», что избыточное рождение мальчиков в военные годы обусловлено в первую очередь смещением репродуктивной деятельности в некачественный сектор мужской субпопуляции. В армию ведь берут здоровых, качественных мужчин. Дома, с женщинами остаются нездоровые, дискомфортные, в той или иной степени конфликтующие со средой мужчины. Компенсируя свою «плохость», они более эффективно, чем их качественные коллеги, блокируют Х-спермии, производят больше мальчиков, выбрасывая вместе с ними в будущее расширенный ассортимент характеристик, формируют более высокую, по сравнению с «общемужской», половую пропорцию.

После войны положение стабилизируется (половая пропорция нормализуется) по мере того, как демобилизуется армия и к воспроизводству подключаются мужчины, вступающие в репродуктивный период.

Перед войной и в самом её начале половая пропорция может быть поднята досрочным доведением армии до её военных размеров.

2. Объяснив теоретически военный феномен, мы нашли практические подтверждения правильности нашего подхода и нашего решения. Оказалось, что мужчины, некачественность которых приурочена к конкретным заболеваниям (лучевой болезни, раку, острому инфаркту, диабету и др.), способны формировать вторичную половую пропорцию, превышающую нормальную на десятки процентов. Заодно мы объяснили феномены избыточного рождения «лучевых», «диабетических» и прочих мальчиков.

3. Мы также уделили внимание феномену понижения вторичной половой пропорции в США и других господствующих над миром странах. Таков отклик мужчин на паразитизм «золотого миллиарда», на улучшение условий существования. Американцам, бьющим тревогу по поводу недопроизводства мальчиков, следует опасаться не пластиков и пестицидов, а своего положения в мире и, в перспективе, — планетарного социального взрыва. В то же время обстановка и в самих Соединённых Штатах имеет тенденцию к обострению. Об этом сигнализирует растущее производство чёрных мальчиков.

Вы удовлетворены, наш американский читатель?

НА СЛЕДУЮЩУЮ СТРАНИЦУ