ПРЕДИСЛОВИЕ

Сегодня физика – едва ли не самая многообещающая, щедрая на открытия наука. Пожалуй, ни одна область научного познания не дарит нам в последние годы и десятилетия такого обилия, без всякого преувеличения, ошеломляющих сведений об окружающем нас мире. Ни одна наука не имеет такого широкого фронта исследований, как физика. Её «интересы» простираются от глубин микромира до невообразимых далей Вселенной, а исторический диапазон охватывает время, исчисляемое миллиардами лет.

И ни одна наука не ставит такого числа фундаментальных, касающихся основ мироустройства вопросов. Словом, физика живёт, развивается, рвётся в будущее.

Среди стоящих перед физикой вопросов есть очень крепкие орешки. К решению некоторых проблем исследователи не могут обнаружить даже гипотетических подходов. Чего греха таить, поиск часто ведётся, что называется, наобум. Нобелевский лауреат Ш. Глэшоу, посвятивший жизнь физике элементарных частиц, признаётся, что самое главное в той физике, которой он занимается, состоит в том, что «мы не знаем её правил». И продолжает: «Это что-то вроде азартной игры, в которой вы ставите деньги согласно вашему пониманию функционирования Природы. Быть может, вам повезёт, и тогда вы докажете свою правоту» [Ш.Л. Глэшоу. Очарование физики. Ижевск, 2002, стр. 31].

На мой взгляд, Глэшоу несколько сгущает краски. Как известно, выигрыш в азартной игре, мягко говоря, явление нерегулярное. Физика же вообще и физика элементарных частиц в частности своими успехами демонстрируют наличие в своём арсенале и определённого рационального компонента. Однако не будем спорить о его соотношении с «методом тыка» (между прочим, зачастую выступающего в обличьи выдержанных по форме, но лишённых всякого реального основания математических выкладок). Как бы то ни было, на сегодняшний день перед физикой стоит немало важнейших, основополагающих вопросов, на которые никому из занимающихся теоретическими разработками исследователей пока не удалось дать ответы.

Что это за вопросы? Их списки вы без труда найдёте в литературе. Дело в том, что со второй половины прошлого века составление реестра «желательных открытий» стало чуть ли не правилом хорошего тона при написании обзорных работ, как физиками-теоретиками, так и популяризаторами науки. Причём списки, встречающиеся в литературе, не слишком сильно разнятся.

Не буду оригинален. Свой список, уважаемый читатель, я составлю из самых насущных вопросов, сформулированных моими коллегами.

Несомненно, на первом месте должна стоять загадка таинственной тёмной материи. Какова природа этой формы вещества? Как она появилась? Образуется ли тёмное вещество сейчас?

Второе место я отвёл бы «тени» тёмного вещества – тёмной энергии. Что это такое? Что является её источником?

В список просятся ещё несколько «космологических вопросов». Вот, как мне представляется, самые злободневные из них.

Единственна ли наша Вселенная? Если нет, отличаются ли от нашей другие вселенные? Возможна ли вселенная, состоящая из антивещества?

Постоянна ли скорость света? Если нет, как и почему она изменяется? Является ли «гравитационная постоянная» постоянной?

Что инициировало Большой взрыв? Какая форма материи взорвалась? Чем можно объяснить инфляционное расширение Вселенной?

Наряду с космологическими я включил бы в свой список и кое-какие загадки микромира.

Например, почему всё сущее состоит из трёх сортов вселенских «кирпичиков» – двух кварков и электрона? Какая роль в мироздании «отведена» вечному страннику и покорителю пространства – нейтрино?

И далее. Почему наш мир «обслуживают» всего четыре типа взаимодействий: гравитационное, электромагнитное (эти типы не замыкаются в микромире), сильное и слабое ядерное? Почему для функционирования Вселенной не нужны другие типы связи материи? А, может быть, всё-таки нужны?

Как видите, уважаемый читатель, проблем хватает. И я назвал далеко не все. Плохо это или хорошо? Думаю, что совсем неплохо. История науки показывает, что постановка вопроса, если он не оторван от действительности, вообще-то говоря, является отправным пунктом в поисках нового.

Да, возразите вы, вопросы поставлены (причём, некоторые довольно давно), однако решительных подвижек пока не видно. Вы правы. Но, может быть, новое надо искать, выйдя за пределы канонов, выработанных физиками. Может быть, надо использовать практически неприменяемые в работах теоретиков средства.

Подведу вас к этим средствам, оттолкнувшись от одного высказывания весьма авторитетного и общеизвестного теоретика. С. Хокинг в достаточно свежей работе (насколько я знаю, свою точку зрения он не изменил) писал: «Мы вынуждены признать, что происхождение Вселенной, по-видимому, лежит за пределами науки» [С. Хокинг. Мир в ореховой скорлупке. СПб., 2007, стр. 87].

Думаю, что это – в корне неверная мысль.

Во-первых, говоря о науке, Хокинг, конечно же, имеет в виду физику. Однако мир можно мерить не только физическим метром. В нашем распоряжении имеется более общий, более универсальный и, я думаю, в ситуации, когда физика остановилась перед «непреодолимой преградой», намного более эффективный инструмент. Считаю, что с его помощью вполне возможно заглянуть за горизонт современной физики.

Во-вторых, если уж говорить о науке, она как таковая в принципе не имеет пределов. Предел есть у определённой исторической формы науки. Со временем он отодвигается, и наука заглядывает за непреодолимый прежде горизонт. Представляется, что сейчас, когда средневековая схоластика осталась в далёком прошлом, мы в силах, конечно, довольно схематично, определиться не только с происхождением Вселенной, но и, нарушив «запрет Хокинга», более или менее правдоподобно описать «довзрывное» состояние мира.

Зная, мягко говоря, неприязнь, которую питают к предлагаемому мною инструменту некоторые маститые физики, я страшусь привести даже его название (слова ведь часто пугают больше, чем дела). Но так как я собираюсь использовать этот инструмент в полной мере, назвать его всё-таки придётся. Чтобы в дальнейшем изложении не дразнить красной тряпкой много теряющих из-за своей фобии коллег, я назову его лишь единожды, здесь, в следующих абзацах Предисловия. И совмещу при этом презентацию моего инструмента с иллюстрацией его неприятия в среде физиков, предложив вам пару высказываний ещё одного нобелевского лауреата.

«Неиспорченный работающий учёный, который не видит в профессиональной философии никакой пользы», пишет: «Не я один разделяю такие взгляды – мне неизвестен ни один учёный, сделавший заметный вклад в развитие физики в послевоенный период, работе которого существенно помогли бы труды философов» [С. Вайнберг. Мечты об окончательной теории: Физика в поисках самых фундаментальных законов природы. М., 2008, стр. 133].

В другом месте С. Вайнберг замечает: «не видно, где физик может использовать знание философии» [там же, стр. 132].

Что тут можно сказать? Видимо, на жизненном пути «неиспорченному учёному» сплошь попадались плохие философы и плохие книжки. Впрочем, чем парировать словом, лучше показать эффективность философского инструментария в деле. Надеюсь, дальнейшее изложение и, в более отдалённой перспективе, практика, покажут, что строгая, адекватная действительности философия вполне способна решать задачи, ставшие камнем преткновения для современной физики, совершенно справедливо не видящей толка в западном, лишённом широкого диалектического охвата философствовании. Несомненно, Вайнберг прав, когда он сетует на «непостижимую неэффективность» [там же, стр. 133] той философии, по которой он сдавал экзамены в университете.

Обращусь ещё раз к Хокингу, но теперь в позитиве.

Каждый автор, работая над книгой, думает о её судьбе, круге читателей, о доступности написанного. Издатель Хокинга, когда тот задумал свою «Краткую историю времени», предупредил автора, что каждая формула в его работе будет означать, ни много, ни мало, уполовинивание тиража. Как известно, Хокинг не захотел терять аудиторию и ограничился всего лишь одной формулой [С. Хокинг. Краткая история времени: От большого взрыва до чёрных дыр. СПб., 2000, стр. 5-6]. А можем ли мы обойтись вообще без формул? Вы ведь знаете, как боятся формул, скажем, историки, психологи или филологи. Думаю, это возможно и совершенно не грозит потерей качества.

Книга ещё не написана, и сейчас, строча Предисловие и прикидывая наполнение глав, обязуюсь, обходясь без формул, тем не менее строго выдерживать вынесенную за скобки математическую линию. Думаю, доступности будет служить и свободный от наукообразных оборотов язык, как и ссылки в основном на научно-популярную литературу. Впрочем, насколько легко читаема работа, по всей вероятности, лучше судить вам, читатель.

Также я не буду затруднять вам чтение отменой или пересмотром, скажем, теории относительности или каких-либо других исправно работающих достижений физической мысли. Я вижу свою задачу не в разрушении, а в наращивании массива наших знаний об окружающем мире.

Должен признаться, что в течение последнего десятилетия я не единожды брался за перо, чтобы по возможности концептуально оформить в виде статей или более солидной работы собираемые около сорока лет материалы. Но каждый раз внутренний критик, который сидит в каждом исследователе, требовал ещё раз проверить и перепроверить факты, заполнить лакуны, более прочно увязать новации. И вот, наконец, критик стал ослаблять давление, а потом и вовсе замолчал.

Может быть, его взгляд притупился, и в предлагаемой концепции он больше не видит изъянов? Помогите ему, уважаемый читатель. Посмотрите на уже привычное для меня свежим, критическим взглядом.

И, наконец, последнее, что я хочу сказать, предваряя работу. На ваш суд я выношу далеко не все наработки, а, как и в прежних своих исследованиях, лишь малую их часть (например, из четырёх вселенских взаимодействий в центре внимания окажется одно – гравитационное). Нравы, царящие в научном сообществе, заставляют не разбрасываться козырными картами. Видимо, как никогда, сегодня актуально «правило Планка», гласящее: «Чтобы новая теория утвердилась окончательно, нужно, чтобы все сторонники старой теории вымерли».

Боюсь только, что Макс Планк недооценил репродуктивные способности противника.

В. Искрин.

E-mail: iskrin@narod.ru

12 января 2016 г.

НА СЛЕДУЮЩУЮ СТРАНИЦУ