ЖЕНЩИНА, МУЖЧИНА И СОЛОМА

Солома – это не только сухие стебли злаковых растений. В другом значении это слово и его различные производные «обслуживают» немалое число явлений семейно-брачной и сексуальной сферы. Материалом, который ещё нигде не публиковался, мы продолжаем цикл, посвящённый женскому отказу и роли куклы в регулировании отношений полов (см. журнал «Санкт-Петербургский университет» № 8 за 2007 год, № 3 за 2008 год и № 4 за 2009 год).

Идея написать эту статью родилась у меня на одном из семинаров. Я говорил со студентами о том, какую историческую информацию несут названия городов, деревень, рек, самоназвания и названия народов. Вдруг кто-то спросил о происхождении имён. Сразу же посыпались предложения. Понятно, что каждый хотел узнать, что скрывается за его именем. Благо вопрос, что называется, ложился в тему, я не стал возражать. За именами пришёл черёд фамилий. Но тут прозвенел звонок. Однако мои студенты не унимались. Они не прочь были задержаться – наша пара была последней. Что оставалось делать? Я закрыл глаза и ткнул ручкой в список. Жребий выпал Олегу Соломину. «Уж больно простая фамилия, – загудела группа, – давайте переиграем». «Ни в коем случае, – ответил я, – напротив, это самая интересная фамилия»… Разговор о соломе растянулся на целых три часа.

ДРЕВНИЙ ОТКАЗНОЙ РИТУАЛ

Истоки «соломенной темы» уходят на десятки тысячелетий в глубины человеческой истории. Тогда, в первобытную эпоху, женщина не была подчинена мужчине, и её природная способность выбирать брачного партнёра могла быть реализована и действительно реализовывалась без всяких изъятий. О том, как протекал брачный обряд и как осуществлялся отбор пригодных для воспроизводства мужчин, я достаточно подробно и, как мне представляется, убедительно писал в предыдущих статьях данного цикла. Поэтому, экономя место и щадя терпение моих постоянных читателей, сейчас я не буду повторяться и сведу описание отправного пункта наших сегодняшних изысканий, а таковым является архаичный брачный обряд, к необходимому минимуму, к тем моментам, которые нам понадобятся для рассмотрения вынесенной в заголовок темы. Те же читатели, которые не знакомы с первыми тремя статьями «кукольного цикла», могут их найти на моём сайте www.iskrin.narod.ru или в указанных номерах журнала.

Современная женщина, останавливая свой выбор на каком-либо мужчине, тем самым отказывает остальным претендентам. В её арсенале немало самых различных инструментов отказа. Это и намёк, и холодное отношение, и насмешка, и игнорирование… Первобытный отказ в этом плане существенно проще, я бы сказал, прозрачнее современного. В то время отказать мужчине можно было только прямо, непосредственно и оперативно. Вас интересует, почему? По нескольким причинам. Во-первых, в условиях группового брака и дуально-родовой организации на брачную поляну выходили мужчины и женщины, принадлежащие к разным родам и потому никак не контактирующие ни до, ни после брачного действа. В то время самим порядком вещей были исключены ухаживание, предварительная оценка и вообще какое бы то ни было знакомство брачующихся женщин и мужчин. Во-вторых, брачная сходка была сравнительно недолгой, можно даже сказать, скоротечной. Понятно, что в ходе такого экспресс-взаимодействия на ухаживание, знакомство и экивоки просто не было времени. Наконец, в-третьих, на брачную сессию и мужчины и женщины приходили не присматриваться друг к другу, а с одной явной и определённой целью – вступить в половой контакт, причём сделать это, как говорится, здесь и сейчас. Об отсроченном контакте не могло быть и речи.

Вы спрόсите, уважаемый читатель, а часто ли нашим пра…прабабушкам приходилось отказывать мужчинам? Да, очень часто, практически на каждой брачной сходке. Дело в  том, и об этом я писал ранее, группа мужчин, участвовавших в брачном действе, почти всегда численно превосходила группу женщин.

А теперь представьте себе получившего прямой и категоричный отказ первобытного мужчину, мужчину, разгорячённого желанием и не обладающего ещё волей, способной сдержать и подавить по сути дела его животный половой инстинкт. Как отказать ему и при этом не спровоцировать конфликт и массу вытекающих из него неприятностей? Как разрешить, казалось бы, неразрешимую коллизию, коллизию между острейшей мужской сексуальной потребностью и неминуемым для определённого круга мужчин отказом?

Решение было найдено, и найдено, разумеется, не посредством интеллектуальных усилий. Методом проб и ошибок, стихийно, и задолго до появления человека, начал выкристаллизовываться половой обряд, центральной фигурой которого стала сексуально-отказная кукла. Эту куклу наши далёкие предки, несомненно, расценивали как живое существо, как женщину, как сестру тех женщин, которые с известными нам целями в течение тысячелетий выходили на брачные поляны. Вручая такую секс-куклу в знак отказа неугодному по каким-либо причинам мужчине, женщина одним махом решала стоящие перед ней и перед обществом задачи. Миниатюрная, умещающаяся на ладони статуэтка являлась не только отказным средством. Одновременно она была средством снятия мужской конфликтности, инструментом полового отбора и суррогатным, но воспринимаемым в то время как полноценное, средством удовлетворения сексуальной потребности отстранённых от воспроизводства мужчин. Забегая вперёд, скажу, что одним из доказательств последнего назначения куклы служит современная ненормативная лексика, которой мы уделим некоторое внимание в дальнейшем. Таким образом, «изобретение» сексуально привлекательной женской фигурки и включение её в брачный ритуал, без всякого преувеличения, обеспечило на древнем участке человеческой истории существование и развитие общества.

Вы, конечно, догадались, читатель, о каких куклах идёт речь. Это – знаменитые палеолитические венеры. Они вам хорошо знакомы по музейным собраниям и многочисленным иллюстрациям в литературе. Но отказные куклы изготавливались не только из камня, известняка, дерева или кости. Наряду с твёрдыми фигурками первобытные женщины делали своих «сестёр» из травы, прутьев, лыка и других подобных материалов. С переходом к земледелию у многих народов самой ходовой куклой стала соломенная. Именно она является «виновницей» появления фамилии моего студента. Но соломенная кукла породила не только связанные с соломой фамилии. К «сестрице» из сухих стеблей злаковых растений восходит целый пласт «соломенной» лексики, обусловленной, в конечном счёте, «технологией» древнего сексуально-брачного действа. Ведь кукла, оказавшаяся в центре нашего внимания, – сексуально-отказная. После небольшого замечания, касающегося исторической эволюции женского отказа, мы приступим к рассмотрению «соломенных» словечек и выражений.

В ходе лекции о брачном отказе автор демонстрирует
соломенную куклу (Рязанская губерния, солома, лоскуты,
24 см, коллекция автора).

Всё в мире изменяется. Не является исключением и женский овеществлённый отказ. В первой статье мы с вами, уважаемый читатель, проследили линию его эволюции. Мы увидели, что на протяжении многих тысячелетий отказ-вещь (первоначально кукла), пройдя ряд этапов, всё более и более упрощается. Сначала кукла подвергается фрагментации, расчленяется на привлекательные для мужчины части. Затем налаживается производство таких – отдельных – частей. И в конце концов, ближе к нашему времени, «частичные изделия», имитирующие женское тело, заменяются на самые разнообразные вещи-аналоги. В круг современных отказных средств входят такие заменители женского низа, как, например, деревянная развилка, пирожок, коряга. Суррогатами женских выпуклостей в наше время являются, скажем, корзина и репа. До сих пор в качестве отказного средства (разумеется, где-нибудь в глубинке) бытует ещё и соломенная кукла. В ряде мест встречаются «сёстры», превратившиеся в наряженную колодку, голик (веник без листьев) или связку гороховой соломы. Вообще отказных средств-аналогов великое множество. Как вы помните, в предыдущих статьях этому множеству мы дали объяснение и подвергли его классификации. Сейчас я ограничиваюсь лишь небольшим количеством примеров. Но признáюсь, что набор предметов составлен мною с умыслом. Дело в том, что в дальнейшем, при разборе «соломенной» лексики, нам пригодятся именно эти заготовки.

СОЛОМЕННАЯ ВДОВА

Слова «вдова», «вдовушка», «вдовица», несомненно, относятся к разряду наиболее употребительных. И не только у нас. Словом того же корня называют женщину, оставшуюся без мужа, во многих других странах. Так, в Польше – это wdowa, в Болгарии – вдовица, в Чехии – vdova, в Сербии – ÿдова, в Германии – Witwe, во Франции – veuve, в Италии – vedova, в Испании – viuda, в Румынии –văduvă. Обратите внимание, что приведённые в качестве примеров в общем-то модификации одного слова относятся к разным языковым группам. О чём это говорит? О том, что мы столкнулись с очень древним термином. А раз так, время, наверное, стёрло его первоначальное значение. Так что же такое «вдова»? Оказывается, отделённая, разлученная. Вебстерский этимологический словарь связывает разноязычных «вдов» с латинским глаголом videre – разделять, отделять, разъединять. Там же упоминается и древнейшая «разлученная» – санскритская vidhavā. Интересно, что и в ряде современных языков женщину, оставшуюся без мужа, именуют и, может быть, даже понимают, что называется, по старинке. Так латышская «вдова» (atraitne или atraikne) явно находятся в родстве с глаголом «atraidit» (отказать, отвергнуть), а во многих латиноамериканских странах вдову при живом муже называют separada (отделённая).

Итак, «вдова» означает «отделённая», «разлучённая». А как в древности происходило отделение мужчины от женщины? Мы знаем, что с помощью куклы. Получив куклу, мужчина оказывался отделённым как от настоящей женщины, так, разумеется, и от настоящего полового контакта (правда, занимаясь с куклой, сам он так наверняка не считал). Женщина, напротив, отказав в ходе брачной игры лишнему и не удовлетворяющему женским требованиям мужчине, обязательно находила себе подходящего партнёра (как мы помним, на брачных сходках в подавляющем числе случаев имел место избыток мужчин). Так что отделённость мужчины объективно была совершенно иной по сравнению с женской отделённостью. Отбраковав мужчину, женщина делала его – в нашем понимании этого слова – вдовцом, а сама при этом вдовой (также в современном понимании этого слова) не становилась. От вдовства, т.е. от реального отделения от мужчины её практически на сто процентов страховал групповой брак. Таким образом, первыми реально отделёнными, первыми «вдовцами» были мужчины, а не женщины.

Если же в брачном действе фигурировала соломенная кукла, то мужчина, будучи отделённым от женщины соломой, становился «соломенным вдовцом». Женщина, отделяясь от мужчины той же куклой, конечно, тоже превращалась в «соломенную вдову», но чисто номинально. Такое её «вдовство» лишь указывало на факт и технику отбраковки одáренного ею мужчины и нисколько не влияло на её половой статус и половую реализацию (с другим мужчиной).

Замечу, что первобытное «вдовство» ни в коем случае не было связано, как связано нынешнее вдовство, со смертью. Супруга в современном понимании этого слова в то время просто не было. Брак был групповым, смерть отдельного человека вообще никак не отражалась и не была связана с брачной сходкой, и отделение мужчины от женщины являлось, если можно так сказать, разовым.

Только позже, с разворачивающимся переходом к классовому (эксплуататорскому) обществу и моногамной семье, когда в прошлое уходят брачные сходки и брак всё более индивидуализируется, реально отделённой, разумеется, если на то есть причины, оказывается и женщина. Если инициатива развода исходит от неё, она по традиции вручает мужчине (теперь – мужу, с которым она образует переходную к моногамной, парную семью) соломенную куклу или пучок соломы. Это не значит, что на данном этапе развития общества отвергнутый муж должен заниматься «соломенным сексом». Это означает, что теперь уже и женщина, лишившись брачной гарантии, обеспечиваемой ранее групповым браком, становится реальной соломенной вдовой (в новых исторических условиях уже без кавычек). Именно в это переходное время появляются первые соломенные вдовы. Первобытный строй сменяется эксплуататорским, номинальные «соломенные вдовы» сменяются реальными соломенными вдовами. Тем более, что наступает век земледелия, век соломы.

Течёт время. Общество всё ближе подходит к черте, за которой эксплуататорские отношения воцаряются полностью и на несколько тысячелетий. Женщина всё более подпадает под власть мужчины. Она уже не может выступить против неугодного ей супруга. Инициатива развода утрачивается женщиной. А вместе с утратой инициативы отмирают и соломенные подношения. Остаются лишь слова. Используя «соломенную» лексику, окружающие характеризуют положение отделившихся друг от друга мужчин и женщин… Слова очень живучи. «Соломенная вдова» и «соломенный вдовец» продолжают жить в… «соломенных» языках. Это – slomiana wdowa у поляков, сламена вдовица у болгар, slamĕna vdova у чехов, Strohwitwe у немцев, veuve de paille у французов, vedova di paglia у итальянцев, văduvă de paie у румын…

Вы спрόсите, читатель, почему в моём перечислении отсутствуют, к примеру, англичане? Не допустил ли автор небрежность? Нет, не допустил. На Британских островах нет «соломенной вдовы». Для исследуемого нами состояния там используется другой термин. Англия – всё-таки северная страна. А до сих пор мы говорили о странах Средней и Южной Европы.  Земледелие там было освоено сравнительно рано, и вместе с ним ключевые позиции в отказном обряде заняла соломенная кукла, а позже – просто солома. Именно поэтому определённую группу стран и языков я отнёс к категории «соломенных». Что же тогда представляет собой в этом плане Англия? К какой «растительной категории» мы отнесём английский язык? На этот вопрос отвечает сам английский язык. В Англии женщину, живущую отдельно от мужа, называют травяной вдовой (grass widow). Следовательно, английский язык в интересующем нас ракурсе мы можем назвать «травяным». Аналогичные обозначения для вдов при живом муже мы встречаем, к примеру, в Нидерландах (grasweduwe), Дании (græsenke), Швеции (gräsänka), Норвегии (grassenke). Не трудно предположить, что ведущая роль в отказном брачном обряде выпала в этих – северных, холодных, «несоломенных» – странах травяной кукле. Содержание явления, как видим, единообразно для всех народов, а вот формы, и это естественно, разнятся в зависимости от местных условий.

«Соломенное вдовство», как это часто бывает со словами, породило целый куст производных от себя слов и выражений. Они имеются и в русском языке. Таким образом, из Европы мы перемещаемся в Россию.

РУССКАЯ «СОЛОМЕННАЯ» ЛЕКСИКА

В первобытном обществе овеществлённый сексуальный отказ был совершенно нормальным явлением. Он как должное, без обиды воспринимался получившим куклу мужчиной. Кстати, в то время вообще не было обиды. Люди смотрели на общественную организацию как на нечто неделимое и полностью отождествляли себя с другими членами рода и родом в целом. Не будешь же обижаться на себя! К тому же получивший куклу использовал её, получая сексуальное удовлетворение.

Но времена меняются, и в новых условиях, когда на историческую арену выходят эксплуататорские отношения, когда складывается моногамная семья, в которой власть принадлежит мужчине, женский отказ и вообще внесемейное существование расцениваются уже как отступление от нормы. Поэтому и слова «соломенного» лексикона приобретают в таких условиях оттенок осуждения и пренебрежения. Статус соломенной вдовы отдаёт теперь определённой маргинальностью.

Люди склонны сокращать длинноты, разнообразить слова, придавать им свойственный какой-либо местности колорит. От «соломенного вдовства» отпочковывается значительное число областных, а иногда даже и деревенских, слов и выражений. Я приведу лишь некоторые из них. Кстати, может быть, какое-нибудь слово подскажет нам происхождение фамилии «Соломин»?

Заглянем-ка мы для начала на Урал. Там, в Алапаевском районе Свердловской области женщину, не живущую с мужем, называют соломенкой. Такую запись, датированную 1998 годом, вы можете найти в «Словаре русских народных говоров». А в Архангельской и Омской областях соломенную вдову кличут просто соломой. Впрочем, точно так же там называют и отделившегося (или отделённого) от неё супруга. В Брейтовском районе Ярославской области разведённую женщину называют соломенницей, а отлучённого от неё мужа – соломенником. Там же соломенником называют и неженатого ещё мужчину, видимо, того, который, если можно так выразиться, засиделся в парнях. «Солома» пристала и к наименованию старой девы. Засидевшаяся в девках в ряде мест именуется соломенной девой.

Наряду с соломой злаковых растений как отказное средство известна и гороховая. Поэтому неудивительно, что запоздавшие со вступлением в брак парни и девушки кое-где получают «гороховую метку», и не только на словах. По данным Т.А. Агапкиной, в Польше в Пепельную среду не успевших вступить в брак парней и девушек били кнутами, сплетёнными из гороховой и житной соломы, а в последний день масленицы замужние женщины (в древности именно женщины вручали мужчинам знак брачной невостребованности!) гонялись за не женившимися в мясоед парнями и пытались надеть на них гороховые венки.

«Нахлобучили венок – не женили меня в срок»
(худ. В. Петрунина, коллекция и фото автора).

Известны случаи, когда невступление в брак отмечалось такими отказными по своему происхождению средствами (где на словах, а где и на деле), как репа, украшенная колодка, корзина. Такие данные собраны из различных источников Е.Л. Березович в исключительно богатой на факты, но, к сожалению, совершенно несостоятельной по части их объяснения книге «Язык и традиционная культура».

«Соломенная» лексика на моногамном отрезке человеческой истории переходит и на определённую категорию детей. Нетрудно догадаться, что такие дети связаны с «соломенными», не укладывающимися в бытующий брачный канон взрослыми. Например, в Пинежском районе Архангельской области дети соломенного вдовца, и, видимо, с оттенком сожаления, называются соломинками.

Как видим, «соломенная» лексика весьма разнообразна. О ней можно говорить и говорить. Но вы понимаете, уважаемый читатель, что всё её богатство невозможно вместить в несколько абзацев журнального текста. Тем не менее, как мне представляется, мы собрали неплохой урожай «соломы».

Теперь, когда у нас есть некоторый терминологический «соломенный» ряд, мы без труда можем объяснить и заинтересовавшую нас фамилию. Конечно же, она происходит от Соломы – предка моего студента, который (или которая) жил (или жила) отдельно от своей жены (или мужа). А Олег-то думал, что его фамилия связана с соломой, которой кроют крышу, кормят скот и набивают тюфяки. Кстати, такая весьма поверхностная версия излагается в «Энциклопедии русских фамилий» Т.Ф. Вединой.

Что ж, уважаемый читатель, мы напали, можно сказать, на золотую жилу в деле «расшифровки» фамилий. Теперь мы с лёгкостью можем удовлетворить исторический интерес Соломенниковых, Соломенщиковых, Голиковых, Гороховых, Квасовых и многих других обладателей связанных с древним сексуальным отказом фамилий. Но это я оставляю для вашего досуга. Перечитайте, пожалуйста другие статьи этого цикла. Я же спешу дальше. Нас ждёт Латинская Америка.

МУЖСКАЯ «СОЛОМА»

Тема «солома и современность» далеко ещё не исчерпана. Вы не забыли, читатель, о древних мужских забавах с куклами? Как мы уже выяснили, первобытные мужчины, получив из женских рук отказную куклу, реализовывали с ней, как с настоящей женщиной, свои сексуальные устремления. Впрочем, они и считали её настоящей, живой, полноценной. Объективно это был суррогатный секс, субъективно такого секса в первобытную эпоху не существовало.

Не секрет, что суррогатный мужской секс встречается и сегодня. Так, может быть, он всё ещё несёт на себе печать использования древними мужчинами соломенной куклы и соломы? Может быть, он окрашен в «соломенные цвета»? Да, это действительно так. Поэтому я и пригласил вас в Латинскую Америку. Она поистине является заповедником по части «суррогатно-соломенной» лексики. А такая лексика, как я уже заметил, доказывает, что первобытные мужчины действительно проделывали определённые манипуляции с отказными куклами. Не могла же современная мужская «соломенная» лексика появиться из ничего. Между прочим, в одной из своих статей я писал о хранящихся в музеях палеолитических венерах, сексуально значимые места которых были буквально отполированы в древности мужскими руками.

По-испански, солома – paja. Но так же в Аргентине, на Кубе, в Мексике, Колумбии, Панаме называют, правда, не на публике, и мужское сексуальное самовозбуждение, мастурбацию. На Кубе и в Колумбии синонимом этого словечка является «pajuela» (в Колумбии употребляют и форму «pajuelo»). А «заниматься мастурбацией» в этих же странах звучит как «hacerse la paja» (букв.: заниматься соломой) или «hacer la paja» (букв.: делать солому). В Панаме то же самое выражают одним словом – «pajerse», что можно перевести на русский как «соломениться». Не обойдён вниманием латиноамериканцев и субъект, практикующий такие занятия. Например, в той же Панаме его именуют «pajiso». Интересно, что в Бразилии соломой (на бразильском диалекте португальского: porra) называют сперму.

Ранее я отметил тенденцию включения в круг «соломенных» явлений всего того, что не укладывается в каноны семейной, моногамной нормы и морали, того, что можно назвать сексуально-аномальным. Неудивительно, что в Латинской Америке и женоподобный мужчина не остался без «соломенной» этикетки. Например, на Кубе такого называют «pajarito». Что тогда говорить о мужчине нетрадиционной сексуальной ориентации. Этого субъекта на кубинском жаргоне именуют «pájaro».

Итак, мы видим, что «солома» и производные этого слова представляют собой целый пласт семейно-брачной и половой лексики и фразеологии. И он охвачен нами ещё не до конца. Но прежде чем продолжить своё повествование, я остановлюсь на одном курьёзе, связанном с мужской «соломой».

Вы наверняка видели на улицах машину, на которой крупными буквами сверкает слово «pajero». Честно говоря, не знаю, как понимает это слово создатель автомобиля – японский концерн Mitsubishi. Видимо, как что-то означающее силу, смелость и красоту. Но вот беда, эта марка не находит сбыта на латиноамериканском рынке. Вы, конечно, догадываетесь, почему. Мой панамский коллега сказал мне, что такого слова нет в панамском лексиконе, и многозначительно добавил: «Но возникают ассоциации…».

Это фото сделано не в Латинской Америке

Эти ассоциации стали известны и производителю. Тогда простодушные японцы переименовали машину. Теперь для Латинской Америки она выпускается под маркой «montero» (конный охотник). Однако в концерне Mitsubishi, видимо, не нашлось толстого испанского словаря, и… у латиноамериканцев появились новые ассоциации. Ведь, например, в Боливии словом «montera» называют шляпу индейца, а в Гондурасе – и вовсе попойку. Так что знать языки – полезно, а не знать – экономически невыгодно.

ВНЕБРАЧНАЯ «СОЛОМА»

Моногамная мораль знает три смертных греха в семейно-брачной и сексуальной сфере. Это – сексуальные аномалии, о которых мы только что говорили, внебрачная беременность (и рождение ребёнка вне брака) и нарушение верности.

Входит ли внебрачная беременность в круг «соломенных» явлений? По идее, как нечто, с точки зрения нового времени, аморальное и неприемлемое, должна входить. Действительно, в жизни мы легко находим тому подтверждение. Например, как пишет В.И. Коваль, в Белоруссии существовал обычай надевания горохового венка на женщину, родившую внебрачного ребёнка. А в Архангельской области и Сибири гороховая солома оставила след в виде идиоматических выражений, употребляемых для характеристики женщины, забеременевшей вне брака. Так в Виноградовском районе Архангельской области о такой женщине говорили: «Горошку объелась, принесла оскрепётка». Известно, что объедание горохом округляет живот. Но идиома «объесться горошку» явно связана не с газообразующими свойствами гороховой каши или похлёбки и не с внешними признаками беременности как таковой, а с отказными свойствами некогда использовавшейся в брачном ритуале гороховой соломы. Ведь эта идиома употребляется только в том случае, когда речь идёт о женщине, забеременевшей вне брака.

«Нагорошилась девчонка – жди маманя байстрючонка»
(худ. В. Петрунина, коллекция и фото автора).

Что касается рождённого вне брака ребёнка, то и для него в народном лексиконе имеется «соломенный» ярлык. К примеру, в Ярославской области девочку, рождённую вне брака, до сих пор называют соломенницей, а мальчика – соломенником. Понятно, что эти слова имеют негативный оттенок.

Следующий грех – нарушение верности. Об этом явлении я писал в предыдущей статье. Но тогда я намеренно не затронул «соломенную» тему. Сейчас же это не только уместно, но и необходимо сделать. Я ограничусь тремя примерами, но, заметьте, они взяты из языков, весьма удалённых один от другого. Во всех трёх идиомах обыгрывается любовное увлечение, мимолётная вспышка сексуального чувства. В таком случае французы говорят «feu de paille», немцы – «Strohfeuer», а поляки – «slomiany ogien». Как же переводятся на русский язык эти выражения? Оказывается, совершенно одинаково: «соломенный огонь» (или «соломенная вспышка»). Комментарии, как говорится, излишни. Справедливости ради надо отметить, что данные выражения используются для характеристики не только лёгкого романчика человека, находящегося в браке, но и увлечения холостяка и незамужней женщины или девушки.

Все явления, которые мы рассмотрели, так или иначе связаны с нарушением семейно-брачных и сексуальных канонов общества. Это и вдовство, и безбрачие, и сексуальные аномалии, и внебрачные связи и даже лёгкие увлечения. Но, оказывается, есть ещё одно явление, стоящее особняком от рассмотренных, но также отдающее ненормальностью. Остановимся на этом явлении в заключение статьи.

Что я имею в виду? Представьте себе, уважаемый читатель, девушку, пришедшую на танцы или игры и не принявшую в них участия. Разве это нормально? Разумеется, нет, и народное творчество, с укором и неодобрением, характеризует такую ситуацию. Неплохую подборку идиом на этот случай мы можем найти в работе И.А. Морозова и И.С. Слепцовой «Круг игры».

Как же люди говорят о такой девушке? По-разному. Например, в Вологодской области бытуют такие выражения: «с корягой домой ушла», «сосну поволокла» (имеется в виду ствол с отходящими от него под углом сучьями), «яблошника наелась», «с горόховиком ушла» (яблошником и горόховиком на Русском Севере называют небольшие пироги и ватрушки соответственно с картошкой и варёным горохом), «ушла домой с сайдόй», «всю сайдý с собой унесла».

«Не сложилося с игрой – ташшу гороховик домой»
(худ. В.Петрунина, коллекция и фото автора).

Что означают такие разные идиомы? Нет, они отнюдь не разные, точнее, они различаются лишь формально, по сути они абсолютно идентичны. Что такое «коряга», «рогатая сосна», «яблошник» и «горόховик»? Оказывается, это аналоги женского интимного места. А сайда – его прямое наименование. Выходит, девушка ушла домой с этим самым местом, и жаль, что… его не использовала. Какая тут логика, и есть ли она вообще? Есть, и логика эта историческая. Ведь в древности женщины приходили на сексуальные сходки именно с целью своей полной половой реализации, с целью, так сказать, использования. А современные игры, танцы, праздники выросли из сексуальных, брачных сходок и не из чего более. Времена, нравы, потребности, нормы полового поведения изменились, а в словах всё ещё живёт далёкое прошлое.

Разве не так, уважаемый читатель? Мы говорили о словах. А они рассказали нам об истории.

НА ГЛАВНУЮ РАЗДЕЛА