10 [ИТОГИ И ПЕРСПЕКТИВЫ]

Чем дольше экспедиция находится на Земле, тем чаще я мысленно возвращаюсь в прошлое, тем острее встает вопрос: не ошиблись ли мы, избрав стратегию полного невмешательства?

По мере того, как Космос становился сферой нашего существования, контакт все более превращался в насущную необходимость. С выходом за пределы социального качества мы почувствовали некоторое торможение. Ученые подтвердили: только взаимодействие с инопланетным разумом является твердой гарантией прогресса. С упорством одержимых мы обшаривали Космос. Мы чуть ли не физически ощущали потребность в общении. Проходили десятилетия, совершенствовалась техника.

И вот, наконец-то! Мы помним эти дни смятения и восторга. Зондирование области, где находится Земля, свидетельствовало о наличии там цивилизации. Вскоре была выделена система звезды, относящейся к тому же классу, что и наш Лейос, затем – планета с кислородно-азотной атмосферой, материками, омываемыми океанами, и узким температурным диапазоном. Именно эта планета продуцировала излучения, свойственные цивилизации первого разряда. Когда овеществленные на земных орбитах специализированные автоматы приступили к анализу радиосигналов и расшифровке языков, пропали последние сомнения. Более того, мы узнали, что цивилизация Земли находится на стадии глобального перелома. Как раз в это время Риксом был сформулирован принцип необходимого исторического подобия цивилизаций во Вселенной.

События развивались стремительно. Через несколько месяцев высадившаяся на «неперспективной» Каитте Четвертая экспедиция совершенно неожиданно открывает цивилизацию на стадии раннего капитализма. Вскоре приходит сообщение Второй экспедиции: на одной из планет в созвездии Зомани обнаружено первобытное общество.

В такой обстановке начиналась организация нашей экспедиции.

Потянулись будни подготовительной работы. И тут, когда приготовления подходили к концу, пришло страшное известие: не сумев усвоить обрушившийся на нее поток информации и технологии, сгорала в огне жесточайшей войны Каитта.

Экспедицию пришлось отложить. Были изменены Космический устав и наши планы.

Только через пять лет мы расставались с Ветой. После Т-портации мы оказались на земной орбите. Спуск был проведен традиционным способом и остался незамеченным. Катер мы возвратили на орбиту и вместе с кораблем спрятали в совершенно недосягаемом для землян уголке их планетной системы. Впрочем, вам это хорошо известно.

Я хочу сказать о другом. После катастрофы на Каитте мы из одной крайности бросились в другую. Собирая информацию на Земле, мы не причинили землянам никакого вреда. Но и никак не проявили себя как дети того же мира. За это время жертвами голода, болезней, войн, преступлений, стихийных бедствий стали десятки миллионов людей. Мне кажется, мы смешиваем контакт и воздействие. Это – разные вещи. Пусть контакт, поскольку земная цивилизация не перешла еще во второй разряд, исключен. Но воздействие не только не исключено, оно – необходимо. Мир основан на связях, влияниях и взаимодействиях. Они идут тем же путем. Не восстаем ли мы против Природы? Я думаю, ответ на этот вопрос должен стать главным итогом земной экспедиции.

Несравненно легче подводить историко-социологические итоги. Они сводятся к следующему.

Что касается существа исторического пути земного человечества, могу сказать совершенно определенно, теоретические выкладки Рикса подтверждаются полностью. Содержательная сторона земной истории и истории ветианской характеризуются одними и теми же законами, алгоритмами, принципами, отношениями, этапами. Другое дело, формы или, скажем, темпы протекания исторических процессов. Но мы и не были столь наивны, чтобы в области форм делать ставку на полное подобие или, напротив, на кричащую противоположность. Формальная сторона земной истории, как и следовало ожидать, будучи обусловлена специфическими природными факторами, традициями, психическими и иными характеристиками, не могла не отличаться известным своеобразием. Впрочем, Вета, как и Земля, взятые по отдельности, дают целые букеты исторических, национальных, социокультурных или идеологических форм. Это вполне естественно. Конечно, было и подобие, имелись и совпадения. Однако, как и у нас, формы на Земле не выходили за пределы границ, определяемых содержанием.  Если отвлечься от того,  что принято считать необязательным и второстепенным, ни Вета, ни Земля не «предложили» по части форм ничего оригинального.

Правда, за одним исключением. Я имею в виду поразительно живучий суррогатно-коммунистический откатный режим в России – стране, оказавшейся (в силу причин, о которых я писал) в эпицентре земного глобального перелома (коммунистической революции).

Многие на Земле склонны считать сталинский период (смешивая при этом сталинизм с социализмом) чуть ли не ошибкой истории. Одни ученые мужи наукообразно рассуждают об аномалиях истории, другие для объяснения «пути России» призывают на помощь фантомы вроде судьбы, рока или наказания. Таков сегодняшний индекс науки.

Разумеется, это не ошибка и не историческая аномалия. История не ошибается – ошибаются люди. Но и они своими «ошибочными» действиями всегда в конечном счете оказываются обязанными «правилам истории». Аномалии, как давно уже выяснено, появляются (и не в историческом, а в литературном процессе) тогда, когда отнюдь не у прогрессивных сил возникает нужда «аргументировать» определенную точку зрения. У нас в былые времена этим ярлыком принято было украшать те явления, которые не вписывались в различные надуманные схемы. О насквозь идеальных субстанциях вообще не приходится серьезно говорить.

Откат любой революции закономерен. Суррогатный коммунизм со всеми его атрибутами (красными знаменами, террором, большой продолжительностью, крупицами дозированного социализма и т.д.), при всей его необычности, даже уникальности (но ведь пока в нашем распоряжении только ветианская и земная общественно-историческая практика), ни в коем случае не выходит за рамки закономерности.

Во-первых, потому, что «путь России» (и мира) объективно-исторически обусловлен и научно объясним. Радикальнейшая революция, втянувшая в себя колоссальные людские массы, жесточайшая борьба, взаимоуничтожение классов-антагонистов, мелкобуржуазный термидор, Сталин, левый поворот, террор, режим суррогатного коммунизма, – все это в конечном счете было  (как наиболее вероятная возможность) запрограммировано местом России в системе вступившего в стадию распада капитализма. Надеюсь, я показал это в своем отчете.

Во-вторых, суррогатно-коммунистический режим должен был в конце концов привести общество к тому положению, которое всегда устанавливается по завершении революционного цикла. Необходимость и возможность вхождения в стадию буржуазного термидора были заложены как на мировом уровне, так (и вследствие этого) и внутри системы. Об этом речь шла в предыдущей части отчета. Действительно, результатом заторможенной эволюции «краснознаменной» мелкобуржуазной бюрократической диктатуры явилось установление буржуазного строя.

В настоящее время цикл практически завершен. Мог ли он быть иным? Да, конечно. Начиная с 1917 года Россия не раз оказывалась на историческом перепутье. Однако, нереализованные возможности всегда представляли собой не более как варианты (формы) в принципе того же самого отката. По части содержания история не выказывает выдумки.

На первую развилку Россия вышла еще до начала рабочей революции. Случись реакционному генералу Корнилову использовать предоставившийся ему шанс, двоевластие (у нас такое неустойчивое положение предшествовало революциям в некоторых преовейских странах) неминуемо уступило бы место буржуазной олигархии. Ослабленная войной и зависимая от своих влиятельных союзников Россия была бы, без всякого сомнения, отброшена в полуколониальное существование. Альтернативой корниловщине явилась Октябрьская революция.

Военное поражение революции в гражданской войне (вернее, войне мирового капитализма против революционной России) было чревато, кроме этого, еще и расчленением страны.

После завершения гражданской войны большевики сумели и, главное,  успели самотермидоризоваться.  Промедление означало – через ряд скоротечных этапов, под лозунгом «Советы без коммунистов!» или в каком-либо ином оформлении – буржуазный термидор. Не надо объяснять, чем он мог стать для вконец истощенной страны. За расплывчатыми намерениями кронштадтцев нетрудно было рассмотреть четкие линии планов мировой буржуазии. Буржуазный термидор опять не состоялся.

Революционеры в самотермидоре ограничились экономикой. Случайно ли это? Не думаю. Если бы самотермидор был полным (не только экономическим, но и политическим), весьма вероятно, что ситуация довольно быстро стала бы выходить из-под контроля. В условиях нэпа на фоне усталости масс, разочарования и отлива попутчиков неизбежно началась бы политическая консолидация буржуазно-термидорианских сил. Революция отступала – буржуазный термидор при таком повороте дела не заставил бы себя ждать. Недаром Троцкий, чувствуя такого рода развязку, настаивал в то время на однопартийной системе. На этот раз путь термидору буржуазии был перекрыт ограничениями в области политики.

Но не впущенный в дверь, термидор лез в окно. Революция шла по нисходящей. К власти ползли мелкобуржуазные контрреволюционеры. Несомненно, их продвижению способствовали и политические ограничения. Пожертвовав демократией, революционеры не выиграли партию: вместо выведенных из игры фигур вперед пошли мелкобуржуазные пешки. Как я уже писал, сталинская группировка, захватив власть, устремилась вправо. Из такой политики вырастал лишь буржуазный термидор. И угрожал тем, кто эту политику проводил. Сталинцы круто вывернули руль влево. Теперь дорогу буржуазному термидору преградили мелкобуржуазные откатчики.

Только в 80-е годы, как видим, далеко не с первой попытки, и на это есть свои причины, буржуазный термидор наконец-то добился своего. Закономерность реализовалась в полном объеме. Какое богатство форм (от умозрительных до готовых вот-вот воплотиться в практику) потенциально вмещается, казалось бы, в простую закономерность отката!

Россия оказалась... на своем месте. Да, именно так. Каково это место? Что дальше? Куда сегодня идет мир?

Буржуазный термидор вступает в свои права. Он не проделал еще всей положенной ему работы. Однако, совершенно невероятно, что его доразвитие до логического конца будет приостановлено. Процесс необратим. В обществе нет сил, способных воспрепятствовать его завершению.

Новый российский капитализм не будет церемониться с социальными завоеваниями. Они ему ни к чему. Разумеется, красивые слова в защиту «людей труда» по-прежнему будут звучать. Под такие речи запас завоеваний будет стремительно таять без сколько-нибудь сильного сопротивления, в обстановке глухого недовольства и растерянности. В сущности, разграбление запаса уже началось.

Люди потеряют очень многое. Как я уже говорил, сталинская бюрократия не могла существовать без определенной дозы социализма. Благодаря социалистическому в суррогатном коммунизме мелкобуржуазный откат не отбрасывал общество куда-то к исходному пункту революции, а консервировал на значительно более высоком уровне. В этом – его своеобразие. Буржуазный откат (речь сейчас идет не об экономическом уровне, а о социальных завоеваниях) опустит общество на несколько ступеней вниз.

Однако, потеряв нечто реальное, люди, возможно, сделают не менее ценное приобретение. Созданные в свое время в административном порядке элементы, частички, крупицы социализма, будучи вытесненными из сферы бытия, в преобразованном виде могут появиться и, скорее всего, появятся в сфере сознания – как воспоминания («раньше дочь библиотекаря могла поступить в институт»), сравнения («а теперь нет»), раздумья («почему так?»), искания («где выход?»), оценки («что это значит»). Думать всегда полезно. Думать, столкнувшись с трудностями, полезно вдвойне. Этот неприметный потенциал рано или поздно даст себя знать.

Что касается нарождающейся российской буржуазии, сказать о ней что-либо лестное не представляется возможным. Как и положено в первом поколении, она, за мизерным исключением, будет проявлять больше рвения в хапании и приворовывании, чем в конструктивном наращивании капитала. Криминальный опыт значительной ее части что-нибудь да значит.

Но не это, не цинизм и не низкий уровень культуры будут определять характер буржуазного класса России. Главной его чертой, если угодно, сущностью будет подчиненное, зависимое от Запада положение. Его следствием станут (опять!) бесхарактерность, прислужничество, политическое ничтожество.

Несомненно, в России формируется капитализм по существу полуколониального типа, с компрадорской буржуазией. Сейчас насчет этого не надо даже строить прогнозов. Зависимость России стала уже очевиднейшим фактом. Запад констатирует это, заявляя о полном одобрении «курса реформ». Страна превращается в резервуар дешевой, и при этом достаточно квалифицированной, рабочей силы, в придаток господствующих над миром стран, с одной стороны, в приемник низкокачественных, бросовых товаров, – с другой.

Россия выходит на место страны второго, если не третьего, разряда. То, к чему каждый раз вели нереализованные буржуазно-термидорианские ответвления, осуществляется на практике.

Здесь я подхожу к завязке исторического сюжета, которому предстоит разворачиваться, обрастать событиями, конкретизироваться в деталях на протяжении ближайших десятилетий. Это сюжет не только российской истории, но также, и даже в первую очередь, – мировой.

Чем отличается нынешний капитализм от капитализма начала ХХ века? Да, человек побывал на Луне, развились мощные системы коммуникаций, появились атомная энергетика, электроника, разрослись города, с морского дна добываются полезные ископаемые, европейцы и американцы достигли желанного благополучия... Но все это – внешняя сторона, и притом внешняя сторона только части капиталистического здания. Здание капитализма по-прежнему напряжено. Социальное давление не уменьшается, а, напротив, все более возрастает. По сравнению с началом века центр противоречий сместился из верхней части капиталистической системы в область межполюсных отношений. Разрыв между верхом и низом возрос, по крайней мере, в три раза. За увеличением экономического разрыва между полюсами капиталистической системы стоит не простая и случайная механика, а прогрессирующее порабощение слаборазвитых стран и народов, увеличение нормы эксплуатации. И на своем излете капитализм остается капитализмом. Как и раньше, действует закон относительного обнищания. Никто не отменял тенденцию к обнищанию абсолютному: ежегодно от голода умирают миллионы людей, в целых группах стран, например, африканских, стабильно, на протяжении десятилетий падает душевое потребление.

Здесь повсеместно принято журить Маркса. Он-де был прав для своего времени. «Тогда действительно обнищание имело место. Но зачем же историческую частность возводить в ранг закона?!» Нет, Маркс не ошибался. Противоречия капитализма (и его законы) с выходом строя из узких национальных рамок, с образованием мирового рынка должны проявляться и проявляются на мировом же уровне. Капитализм давно уже окончательно вышел на мировую арену, а в головы критиков марксизма все никак не уложатся мировые масштабы строя и его поляризованное строение. Как это нам знакомо!

И вот в разогревающийся котел попадает Россия, попадает на то вакантное место (между полюсами), которое в принципе обусловливает, ибо мир объективно чреват революцией, ее старт, точнее, старт ее новой волны. Разумеется, это не произойдет автоматически. Россия (не надо забывать при этом об Украине, Белоруссии, странах Восточной Европы, Прибалтики и Закавказья) должна объективно и в субъективном отношении, что называется, дозреть до предреволюционной кондиции.

По всей вероятности, в течение одного-двух десятилетий Россия будет практически в полном объеме интегрирована в мировую экономическую систему на правах достаточно развитой, но при этом эксплуатируемой и зависимой страны. Вместе с этим и вследствие этого будет складываться и субъективный фактор, соответствующий месту страны.

В России начнется формирование рабочего класса. Суррогатный коммунизм основывался на «бесклассовости». Капитализм не может существовать без класса, противоположного буржуазии. С развитием капиталистического строя пойдет собирание рабочего класса, пойдет трудно, болезненно – потеряны десятилетия и поколения, утрачены традиции, объединительные идеи и ориентиры. Однако, российский рабочий класс сформируется, разовьется, приобретет в конечном счете все качества, обусловленные его местом в мировом процессе преобразования человечества. Такова объективная историческая потребность.

С развитием рабочего класса, а он, разумеется, не будет копией пролетариата начала века, станет формироваться и стягивающий его обруч, рабочие организации, прежде всего партия и профсоюзы.

После краха сталинизма в России действуют «партии коммунистической ориентации». Однако, они – не более как рудименты сталинского «ордена меченосцев». Пролетарская марксистская партия подразумевает, по крайней мере, три компонента: рабочую социальную основу, научную теорию общественного развития и определенную организационную структуру. Все существующие «коммунистические» формирования преуспели лишь в деле организации. Сталин был крупным специалистом по этой части.

Марксистская партия сложится на пролетарской социальной основе, которую капитализм объективно не может не продуцировать. От природы строя к социальной основе партии ведет в общем-то прямая дорога причинно-следственной зависимости. Куда сложнее дело обстоит при переходе от социальной основы собственно к партии. Сами партии не образуются. Их создают люди. Но в отличие от других, рабочая партия нуждается не только в своих создателях, но и в идеях, увязанных в стройной и адекватно отражающей действительность теории общественного развития. Идти в будущее без теории не только бессмысленно, но и в буквальном смысле слова смерти подобно. Об этом должны помнить те, кто будет стоять у истоков революционной партии. Платой за «теоретическую беспечность» будет кровь.

Таким образом, современный капиталистический виток развития России, во-первых, выводит ее на «революционное место» в системе перезрелого мирового капитализма, во-вторых и вследствие этого, обусловливает зависимый, перенасыщенный противоречиями характер российского капитализма, в-третьих, формирует адекватный типу капитализма рабочий класс, в-четвертых, готовит необходимые и достаточные предпосылки для создания в стране марксистской партии (дальше встанет задача создания международной революционной организации).

Завершается отлив первой волны, а за ней уже слышится рокот второй. В откате, в поражении всегда заложена новая революция. Это – закон истории.

Когда наступит новый 1917 год? Я этого не знаю. Моя задача состоит всего лишь в том, чтобы отделить объективно необходимое от невозможного, а в рамках необходимости – наметить вероятные варианты.

Несомненно, что новая революционная волна захватит в отличие от волны, начавшейся в 1917 году, несравненно большую часть человечества. В революционный поток, не исключено, что лавинообразно, вольется практически весь зависимый мир, как страны типа России, так и слаборазвитые. Да и борьба ожидается более высокого накала. Почему? Потому что котел постоянно нагревается, эксплуатация слаборазвитых стран непрерывно возрастает, да и в субъективном отношении они неизмеримо более развиты, чем во время наката первой волны. В результате пролетарский или полупролетарский режим установится в большинстве стран мира.

Так как в революции будет задействована подавляющая часть зависимого человечества, достаточно сильно начнут раскачиваться и верхние этажи капиталистического здания. Вторая волна намного мощнее, чем в 1917 году, ударит по паразитическим странам, возможно, в определенной мере их захватит, но, скорее всего, в какой-то перспективе потребуется новый прилив. Чтобы он был результативен, необходимы субъективные условия революции в этих странах. Это дело более отдаленного будущего. Не касаясь существа вопроса, отмечу только, что логика истории неизбежно сработает в этом направлении. «Механика» формирования субъективного фактора в «верхних» странах станет приобретать зримые очертания уже во время наката второй революционной волны. Не думаю, что здесь будут большие отличия от соответствующей стадии ветианского глобального перелома.

Почти невероятно, что революция развернется в мирных условиях: слишком велики будут ставки, слишком сильны противоречия. Революционные, гражданские войны будут перемежаться с цепью интервенций. Как могут развиваться события? Гипотетически мыслимы два основных варианта. Главным их отличием является «спусковой механизм».

Скорее всего, Россия не выпустит из рук революционной инициативы. Ее революция, поддержанная революциями в других странах (кроме стран типа России, исключительную роль могут сыграть Китай, Индия, Индонезия, Иран, страны-гиганты Латинской Америки), вызовет ответную реакцию со стороны эксплуатирующей части капиталистической системы. Не исключена интервенция и на предреволюционной стадии.

Но возможно, первоначальным очагом явится самый низ капиталистического мира. В странах, задавленных непомерным бременем долгов, невыносимой эксплуатацией и нуждой, достаточно искры, чтобы прогремел взрыв. Следствие – интервенция, которая не обойдется без участия зависимой от Запада России. Затяжная война на капиталистической периферии приведет в действие первый вариант.

ХХI век обещает быть бурным. В борьбе нового со старым будут победы и поражения, зигзаги и остановки, увлечения и разочарования, приливы и отливы, жизнь и смерть.

В чем-то история повторится.

Весьма вероятно, что новый 1917 год будет отрепетирован в новом 1905. Причины? На них я уже указал: российский пролетариат сталинской политикой деклассирования был по сути дела уничтожен, были прерваны революционные традиции, поругана теория. Такое не проходит безболезненно.

Победив, революционеры вновь попытаются выйти на «социалистическую норму».

Воодушевление опять уступит место усталости.

Не исключено, что откат второй волны даст уже знакомую нам левую мелкобуржуазную форму – в той или иной мере ее условия сохранились.

Но следующий шаг к коллективистскому строю должен быть более размашистым и мощным. У нас с каждым шагом поступь прогресса становилась все увереннее. Думаю, эта закономерность универсальна.

Вторая волна обязательно даст что-то новое. Что именно? Об этом напишет ее свидетель и историк.

Наша следующая экспедиция, без всякого сомнения, застанет цивилизацию Земли на второй волне ее глобального перелома.

НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ КНИГИ